— Это что, кровь?
— Да, и кровь тоже. Кроме того, здесь обнаружены фрагменты кожи, волосы и другие органические микрообъекты, явно принадлежащие человеку. Мы уже почти все отскоблили. Наверное, это и есть потерянное лицо Либшера.
Беккер поднялся с колен и шагнул к Еннервайну в безопасное место. Мужчины вместе поглядели сквозь щель на двенадцатое место в четвертом ряду.
— Но какие же черти понесли его сюда? И почему он ходил не по прочным балкам перекрытия, а встал на декоративную панельку? — пробормотал Еннервайн. — Ведь только слепой не увидит, что тут все на соплях…
— Возможно, он и не вставал на пластиковую панель специально, а, скажем, спрыгнул.
— С того места, где мы сейчас стоим?
— Возможно. Экспертиза покажет, с какой именно высоты был сделан прыжок. Наши специалисты сейчас как раз заняты обработкой данных.
— Значит, Гизеле снова пришлось помучиться?
— Да, все закончилось полчаса назад.
— Как она себя чувствует?
— Замечательно. И уже выехала на новое задание.
— Такая работящая девушка?!
— В день у нее бывает до пяти сессий.
— Можно немного порассуждать вслух? — проговорил Еннервайн. — Итак, Евгений Либшер, капельдинер культурного центра, или, проще говоря, привратник. Мужчина ростом в метр девяносто шесть, весом в сто двадцать кило. Вот он стоит здесь, на крепкой балке, и вдруг теряет равновесие, спотыкается и все такое. Падает на пол, гнилые доски «крак!», и он проваливается уровнем ниже, на декоративный потолок, на эти несерьезные пластиковые панельки. Крепление…
— …несколько тоненьких гвоздиков…
— …правильно, выдергивается, и человек летит вниз. При этом он весь обдирается обо всякие острые края…
— Да, такое вполне возможно, — подтвердил Беккер, освобождаясь от своего белого кокона, однако не превращаясь при этом в бабочку.
— Главный вопрос: что делал здесь Либшер?
— Это опять же не моя забота. — По голосу Беккера слышалось, что он чрезвычайно доволен собой.
— Я, пожалуй, рискну заглянуть туда, чтобы самому во всем удостовериться, — сказал гаупткомиссар, направляясь к дыре.
— Вы что, серьезно? Без страховочного троса?!
— Страховать будете вы, Беккер. Держите меня за ноги, и покрепче. На всякий случай.
— Классно. Ваша жизнь в моих руках. Видело бы нас сейчас мюнхенское начальство, ох и попало бы нам…
— Надо думать, — ответил Еннервайн и свесился вниз головой. Одной рукой он держался за крепкую металлическую стойку, другой обхватил толстое бревно. Беккер страховал его сверху — конечно, не по классическим правилам альпинизма, но тем не менее усердно держал за ноги. Скоро с лица Беккера побежали ручейки пота. Еннервайн приник головой к отогнутому концу пластиковой панели и в награду за смелость увидел великолепную панораму концертного зала.
— Надо дать госпоже фон Бреннер, директорше театра, один добрый совет! — крикнул гаупткомиссар Беккеру.
— Какой?
— Продавать билеты на чердачные места! А что, как раз в духе альпийского курорта, который славится чистым воздухом высот.
— Все это так, Еннервайн, — отозвался Беккер, — но мне будет гораздо спокойнее, если вы поскорее закончите свою экскурсию.
Еннервайн стал карабкаться обратно. Потолочные перекрытия скрипнули, как будто бы облегченно вздыхая. Беккер протянул коллеге руку.
— Ну как, помогла вам эта вылазка сделать мощный прорыв в расследовании? — язвительно спросил Беккер, собирая свою аппаратуру.
— Это опять же не ваша забота, — рассеянно ответил Еннервайн. Одна чахлая, слабенькая, призрачная мыслишка уже зарождалась в той точке его мозга, которая отвечала за мысли такого свойства. Заполненный до отказа зрительный зал. От людской массы отделяется человек и поднимается сюда, на чердак. Сквозь щелку в потолке он может наблюдать за происходящим в зале. Действует он из определенных соображений. Из каких? Просто любит подглядывать, вроде вуайериста? Или следит за какой-то определенной персоной? Только лишь следит? Или намеревается совершить нечто посерьезнее?
— Я хочу заглянуть в дыру еще раз, — заявил гаупткомиссар. — И не просто так, а чтобы зал и сцена были освещены в точности, как на том концерте.
— В таком случае воспользуйтесь спецсредствами. Трос и карабины к вашим услугам. Ведь вы — не Гизела.