— Хорошо, согласна.
— И обещайте, пожалуйста, что больше не будете шутить с полицейскими таких шуток, как со мной. Иные мои коллеги в подобных случаях сразу же хватаются за оружие.
— Да, честно говоря, я уже удивилась, что вы до сих пор не выпустили в меня заряд из пистолета.
К этому моменту женщина, казалось, немного пришла в себя. Гаупткомиссар выбрал одну из парковых скамеек, и собеседники сели. Проникшись доверием к Еннервайну, невеличка сразу же перешла к делу:
— Я была на воскресном концерте в компании одной из жертв. А теперь вы меня ищете.
— Гретель! — вырвалось у Еннервайна.
— Что, простите?
— Нам пришлось дать вам условное имя…
— И вы назвали меня Гретель?! Фу, ничего гаже придумать не могли?
— У нас не было времени на раздумья, и мы взяли первое попавшееся имя. Но давайте ближе к делу. Почему вы не объявились раньше?
— Послушайте, я не преступница. Я не нарушала никаких законов. И просто не желаю, чтобы мое имя трепали все, кому не лень.
— Если вы не нарушали никаких законов, значит, у вас есть все шансы это сделать. Присказка такая.
— Видите ли, я… э-э-э… замужем. Очень удачный брак. И выгодный. Вы понимаете, что я имею в виду.
— Нет, не понимаю, — резко ответил Еннервайн, сам от себя не ожидавший такого тона. — Я, между прочим, не состою в браке. Именно ради того, чтобы передо мной никогда не вставали подобные проблемы.
— Да, хорошо вам. Но я, что поделаешь, замужем… и решила немного развеяться с Инго… В этом нет ничего особенного, в жизни такое случается довольно часто, об этом вы наверняка слышали, хоть вы и не…
— Значит, ваш муж ничего не знает, — перебил Еннервайн, — о том, что вы пошли на концерт с Инго Штоффрегеном?
— Не знает.
После этих слов «Гретель» погрузилась в долгое молчание.
— Ах, если бы мы просто побегали вокруг озера Эйбзе, как он предлагал! — заговорила она наконец. — Ведь сначала планировалось именно это. Но потом я непонятно почему настояла на этом проклятом концерте. Если бы мы побежали вокруг Эйбзе, Инго остался бы жив!
— Возможно, вы правы.
— Выходит, я виновата в его смерти? Или все-таки нет, как вы считаете? Он сам виноват. Подожди он еще хоть немного в проходе, и ничего страшного не случилось бы!
Бы, бы, бы… Сплошное сослагательное наклонение. Еннервайн не любил, когда свидетели увлекались такой грамматикой и начинали философствовать.
— Рассказывайте дальше.
— Мы немного опоздали на концерт. Нас пропустили в зал, и мы некоторое время топтались как дураки в проходе. Капельдинер стоял прямо за моей спиной. Пианистка играла. И вдруг этот господин воскликнул: «Ну уж нет! Сколько можно? Черт побери!» — или что-то в этом роде, всего я не разобрала, у него был такой резкий саксонский акцент. Я обернулась, гляжу — этот служитель, качая головой и бормоча проклятия, спешит к выходу из зала. Но там он снова повернулся спиной к дверям и стал глядеть куда-то под потолок. Ладно, в этом нет ничего особенного, однако он качал головой и щелкал языком, вот так: «Тц, тц».
— А потом он вышел из зала?
— Да. Мне, конечно, было интересно, что он увидел наверху, и я посмотрела в ту же сторону. Из дыры на потолке, медленно вращаясь, торчала длинная палка. Сначала я подумала, что это отсоединилась какая-нибудь опора для осветительных приборов и служитель хочет ее поправить, закрепить и так далее. Но потом присмотрелась повнимательнее и поняла: да ведь это оружие!
Еннервайн едва не потерял дар речи.
— Я правильно вас понял? Вы увидели наверху оружие?
— Да, самый настоящий пулемет или, может быть, автомат — кто-то медленно водил его дулом по залу. На спусковом крючке лежала чья-то рука. Сначала я обомлела, потом хотела похлопать Инга по спине, чтобы он обернулся, и тогда я предупредила бы его об опасности. Но мой спутник был уже далеко — поднимал людей, пробираясь на свое место.
— Но ведь это же невероятно! Вы видите оружие, нацеленное в зрительный зал, и молчите, будто воды в рот набрали?! Ни за что не поверю.
— И тем не менее так и было. Как ни странно это звучит, меня успокоило поведение капельдинера. Ведь он не забился в истерике, не испугался, увидев это дуло, а скорее пришел в ярость. Вот я и хочу заодно вас спросить: это нормальная реакция на опасность? Люди всегда так делают при виде оружия на взводе — просто сердятся? Не пугаются? А впрочем, я сразу же подумала, что это, наверное, проделки Пе Файнингер. Вдруг это она подготовила какой-то эффектный трюк, но возникли накладки? Я не хотела позориться перед несколькими сотнями людей, развязывая панику из-за того, что может оказаться всего лишь неудавшимся фокусом.