— Вчера я просматривал по своей служебной надобности закрытую, с грифом «Совершенно секретно», литературу, выпускаемую Морским ведомством. И вот в «Морском вестнике» серии «К», номер шестой, наткнулся на засевшее в подсознании ключевое слово «Инфразвук». Понимаешь, Юрка, глаз как-то сам зацепился за заголовок: «Новые функции инфразвука». Ну, я по твоим рассказам помню, что ты там что-то накопал. Вчитался. Очень похоже на то, о чем ты мне рассказывал про охранные применения. Как ты сам понимаешь, ничего записать в нашей спецчасти было нельзя, так я вот накропал тебе потом по памяти, но близко к тексту то, что мне показалось самым для тебя важным. — И он вырвал из блокнота мелко и аккуратно исписанную страничку.
Александров внимательно, даже не один раз перечитал текст и преувеличенно спокойным тоном произнес:
— Д-да-а! Вот это д-да-а! Я много слышал, что такое бывает, но когда это касается не тебя, воспринимается совсем по-другому. А вот теперь коснулось и меня. Понимаешь, Игорь, это же мой материал! Отвергнутый экспертами!
— Я так и догадался, помня рассказанную тобой историю. Значит, я не зря ухватился за эту статью? — спросил Игорь. — Все выходные данные и автор этой публикации у меня на промокашке, — добавил он, словно предвидел, что это обязательно понадобится. — И что ты намерен предпринять?
— Да уж предприму что-нибудь, — медленно, растягивая в несвойственной ему манере слова, сказал побледневший Александров. — Но если кто-нибудь когда-то и узнает, что я предпринял, то первым из них будешь ты, Игорек. А сейчас — прости. Давай по чуть-чуть на дорожку, и упрячь язык за зубами понадежнее.
Игорь понял, что его другу нанесена смертельная обида.
Глава 3
ЛЮБИМЫЕ ЖЕНЩИНЫ МЕХАНИКА ГАВРИЛОВА
Сережа Гаврилов приехал в Ленинград из Алма-Аты восемнадцатилетним юношей и поступил на учебу в Кораблестроительный институт. Особых талантов за ним не наблюдалось, но за счет хорошей самоорганизации учился он легко, без надрыва. Надо отдать ему должное, в борьбе за существование он был последователен и проявил достаточно воли, упорства и расчета. Уже к середине второго курса женился на сокурснице Оле Марщевской, внешне очень уж невыразительной и неинтересной, но умной и всесторонне развитой дочке одного из деканов. Переехав в профессорскую квартиру на Кировском проспекте, он отдалился от всех прежних не то чтобы друзей — таковых у него и не было, — а даже и от знакомых, с кем раньше поддерживал похожие на приятельские отношения.
После окончания института его неожиданно призвали на службу в армию, вернее — во флот, и отправился он в Североморск. Прослужил Сергей на подводной лодке ровно два месяца и четыре дня, так и не успев побывать в походе. Затем его отозвали в Ленинград и, по причине каких-то отклонений в составе крови, определили служить в некой «вэ че» — военном научно-исследовательском институте. Служил он в этой «вэ че», несмотря на ухудшенный состав крови, исправно и результативно, за десять лет защитив сначала кандидатскую, а затем и докторскую диссертации. Короткая служба на подводной лодке, хотя она и проходила на базе, в последующем позволяла ему изредка, в необходимых случаях, вставлять в свою речь фразы типа: «А вот, помню, у нас на лодке был случай…» Помогло ему это или нет, но по ступеням воинской лестницы он поднимался быстро и уверенно.
Надо сказать, что основной после вузовской специальностью Сергея Ильича Гаврилова была теплотехника, но близкое знакомство с атомными энергетическими установками в натуральных условиях, попортившее-таки ему состав крови, заставило его поменять ориентацию. Он переориентировался в своей научной специализации, и кандидатскую диссертацию уже защищал по механической специальности — прочность корабельных металлоконструкций. Поэтому сослуживцы иногда стали называть его «механик Гаврилов».
Был ли Сергей Ильич талантлив? Безусловно. Но талант его был своеобразным. Обычно о талантливых людях говорят, что если человек талантлив — то он талантлив во всем. К Гаврилову такое определение не подходило. Он обладал и цепкостью ума, и остротой, и хваткой. Но главное, что его отличало от остальных талантов — это изобретательность его таланта, выборочный характер его любознательности. Он никогда не тратил время и силы на занятия, которые другим людям просто интересны, то есть интересны сами по себе. Например, не любил никаких игр, ни спортивных, ни развлекательных: будь то шахматы, карты, или даже игра на музыкальном инструменте. О всяких там футболах, волейболах и прочих городках и речи не шло. Вряд ли он смог бы пробежать сто метров хоть за сколько-нибудь секунд. Вообще из спорта он признавал только плавание, и активно с его помощью поддерживал свою форму. Два раза по полтора часа еженедельно в бассейне спортивного клуба армии.