— Минутку. В каком еще другом завещании?
Феликс тяжело вздохнул:
— Двоюродного дедушки нашей наследницы, который был на одно поколение младше прадедушки. Он умер позже. А вообще-то ее отец не был родным отцом, он был отчимом, вторым мужем ее матери, поэтому, ясное дело, он был из другой семьи, о чем никто не помнил. А сама наследница считала его родным отцом. Двоюродный дедушка поддержал мнение своего предка, тоже сделал девочку наследницей, другим завещал кое-что по мелочи и тоже, естественно, исполнение завещания свалил на меня. Зельмусю он оставил от селедки ухо, не выносил его…
Феликс поколебался, на миг задумался. Возняк попробовал ему помочь.
— В результате вы стали хранителем имущества?..
— Что-то в этом роде. Возможно, скорее информации об имуществе. Но и так, даже если бы у наследницы было уже семеро по лавкам, все равно возникли бы проблемы. Информация практически недоступна, и я подозреваю, что это все из-за пана Бартоша… Или, может, из-за меня?..
Расстались они в самых дружеских отношениях, и Возняк вышел, обогащенный очередной порцией сведений. Этот Зельмусь… Он заинтриговал комиссара. То-то ни о каком Анзельме Восстановителе не слыхать, разочарованный мегаломан никогда не будет искать вину в себе, он обязательно должен ее искать в ком-то другом, его терзают гнев, претензия и смертельная обида на бездарного учителя, который бросил и предал. Растет желание отомстить…
Нужно отыскать Зельмуся как можно скорее!
Мы обе сидели с Баськой у нее дома над горой заново разрытой макулатуры, оглушенные внезапным превращением Бартоша из преступника в жертву. Меня оглушило больше, ее — меньше. Она не так долго была с ним знакома. Мне по-прежнему трудно было в это поверить.
— С пани Хавчик он занимался садово-огородными работами, — задумчиво говорила я. — А холера их знает, может, и впрямь этот Хавчик до него добрался. Он скандалист, пришел в бешенство, схватил лопату…
— А откуда ты взяла, что он скандалист? — поинтересовалась Баська. — Ты его знала?
— Один раз в жизни разговаривала с ним по телефону. Бешенство из трубки просто стреляло. Он кого-то искал, но я уже не помню, жену или соперника. Ни того, ни другой у меня в тот момент не было, а уж его супруги — и никогда в жизни не бывало, но он не желал мне верить. С этой Хелюсей Хавчик я вообще не была знакома, знала только, что такая вроде как существует. Муж замечательно подходит для внезапного нападения с острым предметом.
— Бартош бы не отскочил?
— Он хвастался, что у него вообще нет такого рефлекса. Вот прямо вижу картинку: он стоит, как памятник, и усилием воли ослабляет удар.
— Плохо это у него получилось, — философски высказалась Баська — Я ставлю на Хавчика И все-таки, скажу тебе, меня как пыльным мешком из-за угла пришибло: я ведь на самом деле думала, что это Бартош кого-то вычеркнул из жизни, и настроилась на развеселое веселье с его поисками. Я знаю, что тебе вообще-то известно больше…
— Больше всех известно красотке Хелюсе, — решительно перебила я. — Она, кажется, из тех же кругов, что и он, знала его с младых ногтей. Зато я с юности знаю Гурского и немножко с ним побеседовала с глазу на глаз. Если он захочет — может осчастливить Возняка этими сведениями.
— А эта… как ее там… Анна Бобрек?
— О ней я только слышала. Даже довольно много, от Бартоша. Она его разочаровала. Он ее взял под опеку, этакое милостивое божество, и хотел, чтобы она окончила медицинский: высокообразованный врач под боком — ценная собственность. А она ухватилась за курсы переплетчиков и закопалась в книжки, какая от нее польза… В наказание он не посвятил ее в эти свои священные тайны. Нет, только красотка Хелюся. Я надеюсь, что Возняк ее найдет. Гурский говорит, что он — парень смышленый и упорно хочет распутать это дело.
— Так пусть поторопится, — с досадой заметила Баська. — Потому что я с удовольствием помчалась бы к этому Феликсу, но не знаю, можно уже или нет. Что-то мне кажется, что лучше пока переждать.
— Разумеется. Слишком много людей вокруг толпится. А еще я тебя хочу предостеречь насчет этих двух баб, Паулины и Леокадии. Обе маниакально любопытные и всюду суют свои носы. Они готовы на голову встать, чтобы дознаться, в чем тут дело, почему Феликс что-то там про тебя знает и что это такое. Особенно Паулина.
— Если он и в самом деле что-нибудь знает, — буркнул Патрик за нашими спинами, возясь возле старинного буфета.
Он готовил кофе, чай и какие-то изысканные некрепкие напитки.
Баська оглянулась на него.