Ну и эти две, Росчишевская с Иоанной, они тоже давно знали покойника. Лучше всех была бы пани Хавчик, но сейчас Возняку было не до пани Хавчик.
Удача оказалась на его стороне: всех удалось поймать. Анна Бобрек как раз выходила с работы, она засиделась допоздна и могла сразу приехать в отделение. Марленка по причине ранних осенних сумерек уже была дома и смывала с себя следы садовых работ. Она согласилась пожертвовать обедом и немедленно приехать. Две кошмарные бабы тоже оказались в пределах досягаемости. Одна вообще ездила по городу и была практически рядом, у второй не было никаких срочных дел, поэтому обе приехали. Хуже всего получилось с Феликсом, который по телефону разговаривал как-то странно, пока не выяснилось, что у него с визитом сидят Паулина и Леокадия, и он не сумеет избавиться от них никаким манером, потому что они только что пришли. Разве что привезет их с собой, они так и рвутся, из любопытства…
Возняк позволил бы ему привезти далее двух живых слонов, лишь бы Феликс сам приехал. Таким образом, нужных свидетелей он собрал, а трех мужчин, немного похожих на сына найденных останков и необходимых для опознания, он отыскал у себя без труда.
Первой была Иоанна.
— Холера, — потрясенно выговорила она, посмотрев через стекло. — Значит, у него в самом деле был сын.
— Так вы считаете, что это сын Бартоша? — живо подхватил Возняк.
— Головой ручаюсь. Хотя сперва предпочла бы проверить, не похож ли он еще и характером.
— Вы о нем знали? Почему сразу об этом не сообщили?
— Потому что совсем не была уверена, что знаю. У Бартоша пару раз вырвалось, что у него есть сын, но я не верила, что это правда. Говорил, что он убежал. То есть сын от Бартоша, а не Бартош от сына. Честно говоря, я вообще перестала Бартошу верить, он врал как по нотам, пару раз я попалась на его вранье, как идиотка, и мне это надоело. Я верю только в то, с чем столкнулась лично и что видела собственными глазами, остальное меня не интересует.
Иоанна поняла, что слишком разговорилась, и прикусила язык.
— А почему он так врал? — поинтересовался Возняк.
— Внутренняя потребность. Он сам глубоко верил в свое вранье — просто закоренелая мифомания. Он хотел, чтобы все было так, как он говорит, и не мог вынести правды о себе, я же вам говорила — психопат… Этот здесь — просто как; две капли воды! — Она вдруг очень подозрительно посмотрела на комиссара: — А он живой? Вы тут не манекен посадили?
Возняк заверил, что живой.
— А потрогать можно?
— Не вижу препятствий. Но, если можно, — попозже, после опознания.
— Ну хорошо, я подожду. Но потом потрогаю!
Второй пришла Анна Бобрек. Она тоже посмотрела через стекло и осталась под сильнейшим впечатлением.
— О боже, Бартош!
Она замолчала, стараясь взять себя в руки. Возняк вспомнил, что должен задавать положенные по протоколу вопросы, хотя ему самому они показались идиотскими. Но что поделаешь, надо так: надо, все это дело изначально было идиотским.
— В котором из этих мужчин вы узнали… — Он хотел было сказать «покойного», но решил, что это уже верх глупости: в конце концов, никто из четверых мужчин за стеклом покойником не был. Поэтому досказал фразу так: —…пана Бартоша?
Анна оторвала взгляд от экспонатов за стеклом, посмотрела на комиссара, как на дебила, и спокойно ответила:
— Не пана Бартоша, а его сына. Он выглядит, как; отец, но даже если бы Бартош был жив, а его смерть была бы фальшивой, сейчас он наверняка выглядел бы старше. Сын выглядит, как отец двадцать лет назад. Это вон тот, четвертый. Первый справа.
Возняк позавидовал самообладанию Анны Бобрек и проклял себя за идиотский вопрос, но мужественно продолжал:
— Вы уверены, что это тот самый юноша, которого вы видели когда-то, двадцать лет назад?
— Около двадцати. Может, раньше. Да, я уверена.
Приехала Росчишевская вместе с совершенно не нужным Возняку Патриком, но комиссар впустил и его — не жалко, пусть посмотрит.
Росчишевская бросила взгляд, тихо ахнула и нахмурилась.
— И что это такое? Шайка преступников? Вот тот, последний… справа. Я не верю, что это живой Бартош, он выглядел бы куда старше, хотя тоже был бы первым парнем на деревне. У Бартоша был сын?
— Вы так считаете?
— Я ничего не считаю, но если это не манекен…
— Нет. Он живой и настоящий.
— В таком случае это может быть только его родной сын. В крайнем случае — каприз природы. Откуда вы его выловили?
— Да так, он нам случайно попался…
В отделение приехала Марленка. Возняк как можно скорее выгнал этих двоих, потому что каждого свидетеля он проверял отдельно. Он пожалел, что не поставил в пару Росчишевскую с Иоанной, но было уже поздно. Комиссар занялся Марленкой. Она посмотрела через стекло и воскликнула: