Пару месяцев назад Корвин приобрел сомнительную славу, заплатив две тысячи девятьсот пятьдесят шесть сестерциев за ночь с Эвридикой, молодой куртизанкой, недавно приехавшей в Рим. Пикантность истории заключалась, конечно, не в величине уплаченной суммы. Спустя некоторое время, совершенно загадочным образом, всему Риму стали известны обстоятельства торга, который длился неделю и сопровождался обширной перепиской. В письмах самым подробным образом оговаривалась каждая из услуг, в том числе довольно пикантного свойства, которую Корвин желал получить за свои деньги. Петроний, находившийся в это время в Александрии, не мог знать этой истории и Лоллий не без удовольствия пересказал ее во всех подробностях.
– Было бы хорошо, если бы ты помог мне устроить встречу с Корвином и его другом, – попросил Петроний, когда хозяин дома закончил.
– Как скажешь. Я не знаю где искать Юния, но написать Корвину могу прямо сейчас. Я, правда, не понимаю, зачем ты тратишь время, – Лоллий недоуменно наморщил лоб. – Откуда Корвину или Юнию знать где прячется гладиатор? Лучше было бы заняться слугами. Наверняка Аякс обзавелся приятелями или подружкой в доме. Не может быть, чтобы никто не знал куда он сбежал. Или можно…
У Лоллия было еще много идей, но терпение никогда не входило в число добродетелей, которыми мог бы похвастаться его друг.
– Лоллий, если бы мне нужны были твои советы, я бы непременно тебя о них попросил, – перебил его всадник. – Я же прошу у тебя лишь содействия, при том в деле, в котором ты заинтересован куда больше меня. Что до гладиатора, то его поиски, это моя забота. Кстати, известил ли ты почтенного Статилия Тавра о том, что случилось? Префект Рима будет недоволен, если узнает о трупе и сбежавшем гладиаторе из городских сплетен.
– Конечно, – Лоллий уныло кивнул. – Тавр просит завтра нанести ему визит. Наверное, придется пойти? Как ты считаешь?
Последние слова Лоллий произнес тоном, не оставлявшим никаких сомнений, в том, что посещение префекта стоит на последнем месте в перечне дел, которым он хотел бы уделить время. Зная суровую славу Статилия Тавра, можно было уверенно утверждать, что в Риме вообще немного нашлось бы людей, способных обрадоваться его приглашению. Особенно учитывая причины и обстоятельства. Но, увы, Петроний был не тем человеком, у которого стоило искать сочувствие.
– Уверен, ты выдержишь это испытание с честью, – сказал всадник и торжественно отсалютовал приятелю кубком.
*****
Еще один бессмысленный день и еще один напрасно потраченный вечер. За время, что он жил в Риме, эти дни слиплись в один, бесконечно унылый и безрадостный, как слипаются друг с другом комки грязи. Все чаще Юнию казалось, что он живет в каком-то вязком и сером тумане. Густом тумане, из которого все труднее было выбраться. Тумане, из которого все меньше хотелось искать выход.
Еще несколько месяцев назад, когда он только приехал в Рим, мир вокруг был ярким, цветным и праздничным. Тогда каждый день играл красками новых надежд. Каждый день казался не похожим на другой. Эти дни отличались друг от друга вкусом и запахом и внутренней музыкой, которая играла только для него.
Тогда он верил в свою удачу. Верил, что нужно лишь протянуть руку, нужно сделать еще один шаг. Но время шло, краски тускнели, а надежды ветшали, как обветшала от частых стирок его тога.
Он перестал мечтать о том, как в один прекрасный день его жизнь волшебным образом переменится. Перестал верить в успех и признание. Привык довольствоваться малым.
Еще пару месяцев назад услышав от Вириния небрежно брошенное: «Эм… Рустик, отобедай со мной сегодня», он бы преисполнился радужных надежд. Он бы строил планы и мечтал о знакомстве, которое в единый момент переменит его жизнь. Знакомстве, которое даст ему наконец шанс проявить себя. Занять то место, которое он заслуживает.
Сегодня он уже не был так наивен и твердо знал, что никакой обед не стоит унижений, которыми за него приходится платить. Вириний и гости за первым столом пировали сицилийской муреной и каплунами размером с гуся. Юнию пришлось довольствоваться парой раков, угрем, выловленным в грязных водах Тибра и птицей, которая вполне могла быть сорокой, издохшей от старости в своей клетке.
Что до полезных знакомств, то третье ложе за третьим столом давало ему немного шансов. Весь сегодняшний вечер Юний провел в окружении людей, что сделали своей профессией унизительное искусство клиентелы. Людей, что в перерывах между бесстыдными славословиями и беспардонной лестью в адрес хозяина, похвалялись друг перед другом милостынями, полученными от щедрых патронов, подобно тому, как старые солдаты похваляются шрамами, полученными в битвах.