Дэн же от изумления даже кричать не мог, так и замер с открытым ртом, вытаращившись на диковинную зверушку. Каково же было его изумление, когда существо, внешний облик которого не позволял заподозрить у него даже зачатков разума, вдруг заговорило вполне членораздельно, довольно низким, хриплым и пропитым голосом:
— Эй, мужик! Да, да, к тебе обращаюсь, что вертишься? Опохмелиться есть? Башка трещит — того гляди, череп лопнет, и все мозги на волю полезут!.. Боцман, упырь старый, повадился вино шай-таньей водой крепить! Он, вишь, позабористее любит! А я через его прихоти пропадать должен! Вольно же было капитану брать на мой корабль боцмана из Тавора! Пришло же в голову!.. Ну так что, похмелиться дашь? Нет? Так я и думал! Разве от человека добра дождешься? Самая дрянная тварь, как вас только земля держит!
Закончив сию гневную тираду и не дождавшись ответа, судовой со стоном уполз под шлюпку и растворился в полумраке, будто и не было. А Дэн еще долго стоял там, на палубе, и пытался определить степень здравия собственного ума. Не справившись с задачей, обратился за консультацией к спутникам. Те спокойно объяснили: ничего особенного, на каждом гражданском корабле водится судовой. Обычно он не показывается на глаза посторонним, но на что не пойдешь, когда страдаешь с похмелья? Энка сочла такую встречу добрым знаком — неизвестно почему. Девица любила мыслить нестандартно, и окружающим далеко не всегда удавалось проследить логику ее выводов.
К слову, боцмана судовой ругал не зря — с пьяных глаз тот едва не посадил «Короля волн» на мель в районе эттелийского порта, за что и был с позором изгнан на берег, искать другую работу.
Эти и другие мелкие происшествия приятно скрашивали долгий путь и развлекали пассажиров. Одного только Хельги они совершенно не затронули, остались без его внимания. Единственное, что всю дорогу его волновало — как бы кто-нибудь из спутников не надумал со скуки играть в кости!
Чего он только не измышлял, чтобы отвлечь их от этой идеи! Ильзу с Эдуардом заставил отрабатывать боевые приемы и совершенствовать навыки. «Тому, кто носит гордое звание Наемник Судьбы, — сказал он, — негоже ходить в рядовых, и пора бы уже, при случае, пройти квалификационные испытания хотя бы на десятника».
Сестру по оружию подбил на предприятие, заведомо обреченное на провал: надоумил обучать Рагнара чужому языку, да не какому-нибудь, а донельзя сладкозвучному и безумно сложному — эльфийскому — якобы это должно облагородить его манеры! Где это видано, чтобы наследный принц вел себя так, будто вчера из казармы вылез?!
Против таких доводов диса не возражала, но хотела было переложить непосильную задачу на Аолена, как на носителя языка. Такой вариант Хельги не устраивал — какой в нем смысл, если Аолен в кости все равно не играет? Пришлось на ходу сочинять новый аргумент: Аолен не знает методики. Меридит смирилась со своей участью, Рагнар тоже. За неделю дело почти не сдвинулось с мертвой точки — не беда! Главное, оба были заняты, и надолго. И диса и рыцарь обладали завидным упорством характера, не привыкли отступать перед трудностями и бросать начатое на полпути. Насчет них Хельги был спокоен.
Сильфиду ему тоже удалось нейтрализовать, поймав на удочку профессиональных амбиций. Мол, ни за что ей не спроектировать приличный королевский дворец — очень ловко ввернул он в случайном разговоре. Не ее уровень. Храмы второразрядных богов, ратуши и иные общественные здания, жилые дома — пожалуйста. Но дворец, достойный короля, может создать только настоящий, многоопытный мастер, а не едва состоявшийся магистр.
Девица была задета за живое, главным образом потому, что на самом деле у нее тоже не было уверенности в собственных силах. Чтобы самоутвердиться, она в первом же порту обзавелась чертежными принадлежностями и углубилась в работу.
Оставался последний, самый сложный и опасный объект — Орвуд! Он не знал языков и не собирался их учить, он не желал становиться десятником, а проектировать дворцы не умел. Но главное — его в любой момент могло посетить желание взять у судьбы реванш за предыдущий проигрыш. А потому пришлось бедному демону решиться на крайнюю меру. Пойти на жертву, можно сказать! Он уговорил гнома устраивать чтения вслух под предлогом нравственного воспитания молодежи.
Дамские романы магистр Ингрем не выносил совершенно и искренне удивлялся, как Энка, будучи существом высокообразованным и культурным, может брать в руки такие вещи. Но здесь, на корабле, ничего иного у них при себе просто не было. И вот в назначенный час чтец важно усаживался на койке с книгой на коленях, рядом на полу устраивались кальдорианцы (отнюдь не по собственному почину), Ильза, маленькая Урсула и несчастный демон-убийца — и мероприятие начиналось.