– Или любовника твоей двоюродной бабки, – подхватила я ему в тон.
Теперь трудно поверить, но старик Джозеф тоже когда-то был молод. Кто знает, как бы он отреагировал, например, обнаружив неверность горячо любимой супруги? И с чего мы взяли, что призрак мужского пола (если у призраков вообще есть пол)?
Негромкий кашель заставил нас с Этаном отодвинуться друг от друга. Интересно, как много Маргарет услышала?..
По ее лицу и вежливой улыбке трудно было судить.
– Еще довольно рано, – сказала она, поворошив кочергой угли в камине, – но боюсь, все разошлись спать. Вы выпьете со мной еще кофе?
Этан покачал головой.
– Спасибо, но мы с женой устали и хотели бы лечь.
– Конечно, простите. Вы ведь почти весь день провели в дороге. Пойдемте, я вас провожу.
По дороге Маргарет тоже рассказывала об истории дома. В ее рассказах не было почтения к предкам, зато сквозила ирония. И сама Маргарет совершенно преображалась, когда улыбалась и шутила. Куда подевалась усталая немолодая женщина? Все-таки ее муж – редкостный болван!
– Мистер Баррет, вы не оставите нас с вашей женой на минуту? – попросила Маргарет у дверей выделенных нам комнат.
– Конечно. – Этан поцеловал меня в щеку. – Дорогая, я буду в ванной.
Я с трудом подавила зевок. День выдался суетный – сначала дорога, а после знакомство с родней мужа, – так что спать хотелось неимоверно.
Миссис Кларк дождалась, пока за ним закроется дверь, и взяла меня под руку.
Я была готова услышать что угодно, от просьбы не ворошить грязное белье семьи до немедленного отказа от дома, кроме мягкого:
– Дорогая, я всего лишь хочу вам помочь.
– В чем? – удивилась я.
Она улыбнулась и потрепала меня по плечу.
– Не стесняйтесь, вы ведь замужняя женщина.
– И?..
Надеюсь, она не станет вещать о «таинстве брака», как моя тетка Пруденс перед свадьбой кузины Агнесс? Бедняжка после матушкиной лекции так напугалась первой брачной ночи, что чуть не раздумала выходить замуж.
– Я заметила, что вам сегодня было нехорошо. Я дочь врача и знаю, что надо принимать при… э-э-э… тошноте.
– Тошноте? – повторила я и потерла лоб.
Дурно мне было от мерзкого запаха «куриного молока», но Маргарет, очевидно, имела в виду что-то другое.
Впрочем, намеки на тошноту и замужество вкупе с участливым тоном можно было трактовать лишь одним способом. Хотя это в голове не помещалось.
Не то чтобы я не знала, что от этого бывают дети… Но не в моем же возрасте!
Должно быть, я сказала это вслух.
Маргарет улыбнулась.
– Дорогая моя, вы еще вполне способны испытать радости материнства.
Не было печали!
– Дорогая, – сказал мой любимый муж, когда я в растерянности опустилась на диван, – по-моему, нам не помешает немного романтики.
– М-да? – только и ответила я, подняв на него взгляд.
Пожалуй, Этану лучше пока не говорить, к тому же намеки Маргарет могут оказаться лишь пустыми домыслами. Выяснить, так ли это, я не могла – моя магия на меня саму не действовала.
– С тобой все хорошо? – встревожился Этан, сел рядом и взял меня за руку.
Я заставила себя улыбнуться.
– Вполне. Так что ты говорил о романтике?
Он улыбнулся мне в ответ, однако тревога из его серых глаз не исчезла.
– Я предлагал устроить свидание.
Два и два я складывать умела.
– В библиотеке?
– Как ты догадалась?
– Дорогой, – я легонько поцеловала его в колючий подбородок, – после нашего пикника на кладбище догадаться было проще простого.
Этан рассмеялся.
– Ты очень проницательна, дорогая.
– Я ведь жена полицейского, дорогой!
Все еще смеясь, он поцеловал меня, и на некоторое время мы забыли обо всем…
Стук в дверь и звонкое «Можно войти?» не позволили нам окончательно увлечься.
Этан выругался вполголоса, помог мне привести себя в благопристойный вид и наконец разрешил:
– Входите.
Дверь тотчас отворилась, впуская хорошенькую девушку с подносом.
– Простите, сэр, мэм. Меня зовут Энни. Я принесла горячее какао, это поможет вам уснуть.
У нее были нежный голосок, милое лицо и отличная фигура, которую не портило даже форменное платье. Более того, опытным взглядом я без труда определила, что Энни весьма сведуща в некоторых женских уловках. Ресницы у нее были подкрашены, передник завязан на талии кокетливым бантом, а золотистые волосы искусно завиты.
Ну и ну!
– Спасибо, Энни, – сухо сказала я, когда она наклонилась, чтобы поставить на стол чашки. Голову даю на отсечение, что верхняя пуговичка на ее платье расстегнулась не сама собой. – Можете идти. Больше вы нам сегодня не понадобитесь.