— Ребята, а Лариса умерла сама или ты убрала ее тоже? Ведь она могла тебя видеть.
— Да, могла. — Ира деловито кивнула и склонилась над останками Федора. — Ну что, друг, доигрался? Как тебе этот воздух? Как тебе эти бабы?
Кажется, наша родственница решила сымитировать внезапное помешательство, но я не могла позволить себе помутнение ее рассудка до тех пор, пока не узнала о прискорбной судьбе Луизианы.
— Эй, подожди! — Я похлопала Иру по плечу и тем самым отвлекла ее от мертвого Федора. — А учительницу зачем? Чтобы не платить?
Спинным мозгом я почувствовала, как напрягся Тошкин. Для него этот вопрос все еще был принципиальным. Он в меня верил.
— Это был ее журнал. Она очень возмущалась, что я воспользовалась «Эльсевом». Грозила жаловаться влиятельным людям. А я этого не люблю, — гордо усмехнулась Ира, не поворачивая головы. — Заплатила я ей, между прочим, за месяц вперед, так что не надо делать из меня монстра…
Действительно, нельзя же так не любить людей. Не все бывают щедрыми, но хранить пережаренное масло — это одно, а нерационально грохать уже оплаченного педагога — совершенно другое.
— Ты нормальный человек? — вдруг подал голос Миша.
— Вполне, — сказала Ира. — Никто ничего не докажет. А если ты считаешь нужным, могу немного свихнуться. Только на наши с Феденькой деньги на Кипре можешь тогда не рассчитывать.
По лицу Миши пробежали тени. Первая — от калькулятора, он считал, сколько может потерять в случае отказа поддерживать жену. Вторая была хрупкой и неубедительной — моральный аспект интересовал его мало.
— Будем думать, — отвернувшись, сказал он.
— Володя, значит, он не вернется? — спокойно спросила Дина, которую уж точно надо было везти в больницу. Она была такая тихая, такая белая, что вот-вот могла упасть на освобожденное бабушкой место. — Значит, он не вернется? Никогда?
— Зато вернется Гена, — вдруг ни с того ни с сего заплакала Людочка. — А ко мне такой американец приезжает… Такой… С самыми серьезными намерениями. Ему и внешность моя нравится, и характер, и письма… и все… Я ради него готова была отказаться даже от квартиры на Патриарших.
— Ну кто тебе поверит? — спросила Ира, спокойно поправляя челку. — Кто тебе поверит, а, прокуратура? — Она вдруг лихо подмигнула моему мужу.
— А идите-ка вы все отсюда! — грозно и зло распорядился он. — Надя, все, что могла, ты уже совершила, забирай бабушку, Яшу и детей с улицы и давайте. Я буду вызывать оперативную группу, криминалиста, эксперта. Все!
…Домой он вернулся поздно вечером, вместе с Геной и Сережей Кривенцовыми. Стараясь не смотреть мне в глаза, заискивающе спросил:
— Можно они немного у нас поживут? К Люде приезжает американец. Гена не хочет портить ей жизнь.
Я уже было открыла рот, чтобы напомнить Тошкину метраж нашей квартиры, но тут вмешался нахлебник Яша и противным голосом заявил:
— Наша Надя никогда не позволит себе выгнать человека на улицу.
— Ладно, — устало согласилась я, — только спать они будут с тобой и с бабушкой.
В двенадцатом часу позвонила Дина. Ей было плохо и страшно. Сердце давало перебои, кончилась водка и валерьянка. Я не успела объяснить ей, как тесно мы живем, потому что она уже вызвала такси.
Мы с Тошкиным уступили ей спальню, перебравшись на кухню. Мы ждали понедельника. Самый дешевый мебельный салон открывался в восемь утра. И мы все ссорились и ссорились по поводу количества кроватей, которые нам предстояло купить.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.