— Похоже, вы со мной заочно знакомы, — уныло проговорил Тошкин, не желая далее продолжать дискуссию в подобном тоне. — Хорошо, пусть вами занимается оперативная группа.
— Это непорядочно! — взвизгнула Дина. — Из-за несчастной оценки в четверти вы подымаете такую бучу… Дмитрий, будьте мужчиной.
Тошкин приосанился и провел рукою по волосам. Остальные мужские движения он предпочитал производить дома. Здесь все было ясно как белый день: тупик имени большой любви. С кем не бывает?
— Постойте, — хрипло проговорила Дина Ивановна, демонстрируя широкие возможности своего женского обаяния и маневренность голосовых связок. — Постойте. Я действительно заказала это поздравление. Я хотела обратить на себя внимание.
— Когда вы в последний раз видели Кривенцова? — спросил Тошкин, понимая, что если сейчас он не выбьет для Аньки оценку, то Яша не будет разговаривать с ним до конца дней. Мозг засверлила непрофессиональная мысль: «Дожать!»
— Какого? — тихо спросила Дина и опустила красивые бесстыжие глаза, которые все же успели сказать многое.
— Давайте начнем с Федора…
— В тот день, когда он пропал. Почти восемь лет назад. Но я…
— Геннадия?
— Я… Мы… Он… Иногда… Но я…
— Не очень верно. Не очень честно. И не очень-то вы сильно ждете, — поморщился Тошкин, находя, что склонность к патетике со временем может сделать из него Цицерона. — Тогда я хочу вас сразу же и предупредить. Вы ведь внимательно меня слушаете? Вы по-прежнему внимательно меня слушаете? Так вот Геннадий Петрович Кривенцов ныне перешел многие разумные границы, и я советую вам быть с ним поосторожнее.
Настоящий испуг. На лице у Соломиной застыл настоящий испуг — хороший фирменный страх, который бывает у новичков в морге и у детей после фильма ужасов. Дина Ивановна застыла и мыслила всеми мимическими мышцами: она что-то вспоминала, анализировала, казалось, даже нюхала, прикидывала и оценивала. Выводы, к которым она приходила, судя по помертвевшим глазам, были неутешительными. Похоже, теперь они наконец поняли друг друга. Тошкин все-таки умел быть убедительным.
— Так когда в последний раз? Не припомните? Может быть, вы и будете его алиби по делу Онуфриевой Валентины Сидоровны? — Дмитрий Савельевич вдохновенно и беззастенчиво пользовался своим служебным положением. Еще немного — и медаль для Анны у него в кармане!
— Что? — вскрикнула Дина и нелепо, излишне театрально взмахнула руками. — Вы все знаете?
— Служба, — скромно пожал плечами Тошкин. — Так когда?
— В этом смысле — давно… Я ведь жду Федора, я действительно жду его. — Дина Ивановна всхлипнула. — Можно я к вам приду? Мне нужно собраться с мыслями и обязательно с вами поговорить. Я боюсь, что это не то, что вы думаете. Вернее, не совсем то…
— Давайте прямо сейчас, — предложил Тошкин, не терпящий женских слез.
Она мотнула головой, и красивые рыжие волосы непринужденно рассыпались по плечам.
Тошкин почувствовал, что у него поднимается температура. Это было так неожиданно и приятно, что он хотел тотчас бежать в школьный медпункт и по старинке получить там освобождение от уроков… «Я заболеваю!» — счастливая мысль праздновала в голове именины сердца. «Я уже заболел». Бурно расчихавшись у порога школы, Тошкин поставил себе окончательный диагноз: пневмония — и чуть не вприпрыжку побежал расставаться с делами.
Дина Ивановна Соломина курила в женском туалете во время уроков, попирая всякую педагогическую этику. Правда, погоды стояли хорошие, теплые — девицы предпочитали сигареты на свежем воздухе. Так что особого риска не было. Она жадно затягивалась и выпускала тугие, почти спрессованные струи дыма в чуть приоткрытую форточку. Она зло и испуганно глядела в танцующую тошкинскую спину и старалась не распускаться. Сейчас от ее решения зависело не только светлое будущее ее самой, Федора, Гены, но и на минуточку, на секундочку просто жизнь…
Смутное ощущение причастности к чему-то странному, страшному, неправдоподобному преследовало ее всю последнюю неделю, может, даже месяц. Она не могла точно объяснить, что это было… Но после исчезновения Федора, после года безумного и безрезультатного ожидания она больше никогда не была так близка к панике, как сегодня, как вчера, как три дня назад.
— Дина, что случилось? — Ласковые мягкие женские руки обняли за плечи и подтянули напряженную спину к толстой груди. — Дина? Кто-то узнал твою маленькую женскую тайну?