У Екатерины заблестели глаза.
– А ты уверен, что нам не надо забаррикадироваться и позвонить в милицию? Дверь прочная, мы могли бы продержаться минут двадцать. А ломать станут – по веревке спустимся, сбежим…
– Ерунда, – засмеялся Максимов, – не на казнь приглашают. Я не стал бы тебя беспокоить, существуй реальная угроза – обошелся бы Лохматовым. Знаешь, Катюша, неясное чувство подсказывает, что отсидеться не удастся – все агентство под колпаком. А милиция при виде этих ребят не только свисток не достанет – честь отдаст! Собирайся, одним словом, поехали.
– Ты начальник, – пожала плечами Екатерина, – а я дура – причем набитая. Одеваться как прикажешь?
– С шиком, дорогая. Но практично. В тех местах, где нас сегодня ждут, встречают по прикиду, – Максимов настороженно покосился на дверь, – а провожают по понятиям.
Второй незаменимый работник «Профиля» стоял, поигрывая рельефами, на лестничной площадке и разбирался с нетрезвым соседом, обожающим крутить всероссийского «зайку» после одиннадцати. В принципе он мог расплющить меломана одним ударом, но европейское воспитание не позволяло. Однако наезжал Вернер круто – мускулатура под майкой вздымалась от возмущения и перекатывалась. Видно, это издевательство над здравым смыслом добило даже человека с абсолютным отсутствием слуха.
– А ты ему ямбом трехэтажным врежь, – посоветовал Максимов. – Должно пронять.
– А это за тобой, сладкий мой, – обрадовался Вернер, показывая подбородком на взбирающуюся по лестнице команду. – Говорил я тебе, что ОМОН вызову?
Меломан испуганно полупал глазами и поспешил захлопнуть дверь. «Ты не слышишь ме…» – проблеял «зайка» и заткнулся.
– «Это за тобой», остряк, – проворчал Максимов, запихивая Вернера в квартиру (команда мыкалась снаружи, Екатерина – в машине). – Чем занимаешься, работничек?
Сотрудник поборол уместную растерянность, но здорово побледнел.
– Час досуга, Константин Андреевич. Расслабляюсь. Старинный русский промысел – выдувание бутылок… Ты кого ко мне привел?
Судя по запаху, парочку бутылок «Гессера» «суперагент» уже выдул. В квартире было пусто. В этот вечер понедельника, по счастью, склеить одинокую прохожую Вернеру не удалось. Для человека, способного любить каждый движущийся предмет, это достижение.
– Халтура назревает, Саня, – зашипел Максимов. – Деньги просто небывалые, жадность давит… Давай без вопросительных знаков, я сам теряюсь в догадках. Собирай котомку, сигарет возьми побольше – мои уже на нуле, а купить негде было… Ты куда?
– А напоследок я схожу, ничего? – кивнул коллега на приоткрытую дверь в туалет. – Пиво, знаешь ли…
Он ожидал нытья, справедливых упреков – но реакция вышла достойной. Сообразил неглупый Вернер, что лучше обождать с защитой законного досуга. Не оценят. Оделся как прилежный солдат, выскочил за Максимовым.
– А мне знакомо это привидение, – прошептал, садясь в микроавтобус.
Белесый лик Екатерины, окольцованный мраком ночи, иной характеристики не заслуживал.
– Присаживайся, дорогой. Добро пожаловать в компанию полуночников…
Вереница машин катила по пустому городу. Возглавлял процессию джип, замыкал – «катафалк». Темнота в салоне. Гудит размеренно. Человек в шляпе сидел рядом с водителем – он почти не шевелился!
– Вам не кажется, что мы совершаем ошибку? – пробормотал Вернер, наклоняясь к коллегам.
– Вариантов не нашлось, – пожал плечами Максимов. – А забираться в эту труповозку в бессознательном состоянии как-то не хотелось.
– Во всяком случае, тебе предложили работу по специальности, – прошептала Екатерина. – Поживем – посмотрим…
Промчались по центральному проспекту, не сбрасывая скорости у поста ГАИ. Свисток не сорвался (видно, что-то это значило). Поворот у Вознесенской церкви. Цирк, путепровод с кусочком Транссиба. Беспорядочные глыбы высоток, пасть метродепо. За квартал до городского зоопарка свернули на боковую улочку и погрузились в лабиринты дворов. Детективы беспокойно заерзали – не похож запущенный район на конечную точку путешествия. Иначе как-то представлялось. Незнакомец в шляпе обернулся и некоторое время молчал. Лицо загадочного джентльмена во мраке ночи ничем не отличалось от затылка.
– Заедем в одно место, – оповестил он, насладившись безмолвием, – вы все поймете.
Узкий переулок, загроможденный тополями, оборвался чугунной больничной оградой. Джип повернул направо и, раздвигая низко висящие ветви, покатил мимо узорчатой решетки. Снова поворот. Приземистое здание, замаскированное неприхотливыми сибирскими яблоньками. Плавное торможение.