— Два куска! Вы, вашу мать, решили найти придурка, который согласится, чтоб за два паршивых куска с него шкуру с живого содрали! Да ты тут шутки шутишь, коппер, насмешки строишь, издеваешься!
— Я же сказал, мы надеялись, что ты можешь что-то услышать, а если услышишь — передашь нам, вот и все.
— Да-а? А на кой вам сдался именно я? Ничего особенного, просто ты же только что отмотал за непредумышленное, так, что ли? И вы решили, что теперь я так запросто могу кого-нибудь замочить? Вы сказали Джорджу Маршаллу, что готовы выложить два куска, если я отправлю, кого вам надо, на тот свет? Ну уж это у вас хрен выйдет, мать вашу.
— Господи, дружище, да мы ничего подобного не имели в виду, — переполошился, будто подумал, что я его на пленку записываю, — говорю тебе, нам нужна только информация, на основании которой мы могли бы предъявить обвинение лицу или лицам, подозреваемым в злоумышленном убийстве офицера полиции, — шпарит прямо по учебнику.
Я сидел там и не сводил глаз с пива. Вот он я, отбыл свое, вышел из тюряги, крышу над головой товарищи устроили, что Келли дала от ворот поворот — это я переживу; поел карри, и не прочь еще. Отложил немного деньжат про запас. Сижу весь такой из себя зайка в майке и доволен. И тут откуда ни возьмись, является сержант Хадлуорт со своими байкерскими замашками и начинает требовать, чтоб я шпионил за парнями, которые запросто могут выдрать за любопытство глаз, а если особенно надоешь, то и вовсе пристукнуть. Между делом прощупывает, не соглашусь ли я кое-кого отстрелить. И всего за два паршивых куска.
— Что-то вы совсем обеднели, — говорю ему, — слыхал я, что большие-то деньжищи у вас, сыскарей местных, отобрали, значит, придется мне довольствоваться двумя кусками. Вот только не учли вы, что мне все это по барабану, я просто хочу жить спокойно, и все тут.
— Мы можем устроить тебе половину этой суммы только лишь за тычок, в кого надо, пальцем. Потом, мы ведь можем обеспечить тебе защиту, сменим удостоверение и подыщем квартиру где-нибудь в Уиллсдене.
— А если я не хочу менять удостоверение, образина ты хренова, меня вполне устраивает Ники Беркетт. И уж точно мне не нужна ваша сраная блатхата где-нибудь по ту сторону Австралии. Значит, вы решили, что я буду для вас стукачить, и за это вы с дружками поставите мне выпивку.
— Не забудь, что твой приятель Рамиз лишился из-за этих людей глаза.
— Дьявол, коппер, он мне — не приятель, можешь ты это понять?
— Я слыхал, он крутит с твоей сестрой.
— Да, да, крутит с моей сестрой, и с моей мамашей, и с моей пробабкой, и с моей кошкой, и с мандавошкой, и на все это мне абсолютно наплевать. Понял ты это? Усек?
— Ладно, ладно, Ники, нет проблем. Только дай-ка я тебе оставлю свою карточку, вдруг ты передумаешь или услышишь что-нибудь такое, что захочешь нам рассказать.
Я прямо отпал.
— Карточку? Я, значит, плачу налоги, а вы, ублюдки, на них визитки заказываете? С каких это пор у уголовки завелись визитки?
— Я за свои сам плачу, Ники. Положение обязывает. Дай-ка я тебе дам свою карточку.
— Лучше бы ты мне еще пива взял, коппер. Все равно ведь спишешь на накладные.
Он взял мне еще пинту и смотался. На карточке значилось: Сержант Ти-Ти Холдсуорт, Чингфордский ДУР, тел. 0181 529 8666. Там еще были мобильный и домашний, но их он оторвал вместе с припиской в самом низу: Всегда к вашим услугам.
Особенно если вам нужна будет хорошая вздрючка в обезьяннике — в любое время дня и ночи.
Я посмотрел, где та блондинка. Только она уже ушла. Сижу и думаю: с чего бы она тогда показала мне палец. А, да пошло оно все.
Глава четвертая
Попросил Джимми Фоли свозить меня в Уондсворт повидать Слипа. Последние два года моего срока этот Слип был моим соседом по камере.
Слип не уважал тюрьму. Ему не нравился его приговор, не нравился Уондсворт, не нравились надзиратели, но больше всего прочего ему не нравилась тюремная жратва. И еще штук пятьсот разных вещей были ему не в жилу, да и это только начало списка. Первые три дня в камере он молчал, как рыба, ничего не жрал и не срал. А когда заговорил, его будто прорвало, и он забалабонил всерьез и надолго, будто какой-нибудь Малькольм Х перед стотысячной толпой. Он считал тюрьму зловредной помехой своим планам; заключение не могло сравниться с попиванием рома с колой в обнимку с какой-нибудь шлюшкой на каком-нибудь пляже на Ямайке. Короче, он был зол.
Но когда он прорвало, планы у него в корне изменились, и он сходу взял меня в свое будущее. Решил, что пока он будет отбывать двухлетний срок за ввоз марихуаны, я смогу заполнить брешь, образовавшуюся в мире из-за его отсутствия. Мне поручалось руководить его операциями — будешь сидеть за компьютером, распинался он, и контролировать грузопотоки. Ну да, между каталажкой и Бурунди.
7
Малькольм Х (1925–1965) — деятель негритянского движения в США. Блестящий оратор, идеолог «черного национализма». Смертельно ранен в 65 г. в Гарлеме.