— Ники, — голос усталый-усталый, — когда мы сидели в одной камере, я объяснял тебе это два миллиона раз, а может, и все три. Я больше не желаю слушать, что ты несешь. У прошлого надо учиться. Вектор поменялся. Ты займешься законным бизнесом — импортом и экспортом. Ямайка нам подходит, потому что я знаю тамошний рынок. Я буду «спящий партнер», то есть не принимаю в этом деле непосредственного участия, но я — мозг всей операции. Когда я отсюда выйду, я присоединюсь к тебе, потому что эти узколобые тупицы больше не дадут мне лицензию. И поскольку мы к тому времени уже себя зарекомендуем, мы без труда завоюем сенегальский рынок.
Мне стало не по себе.
— Как же я все это проверну? Я ведь не умею как следует шевелить мозгами. И Джимми тоже не умеет. Сказать по правде, даже вовсе не умеет.
— Не умею, — подтвердил Джимми.
— Шевелить мозгами буду я. От вас требуется три вещи, — он решил выдержать эффектную паузу.
— Бухать до одури, трахаться с бабами и купить себе «бумер»?
— Сперва усвойте, что значит заниматься коммерцией. Я дам вам адрес Британского Совета по внешней торговле. Во-вторых, вы поедете на Ямайку. Я покажу вам ее на карте. В-третьих, вы разузнаете все насчет экспорта и импорта, проверите, как пойдет товар.
— Какой еще товар?
— Точнее, два. Из Ямайки вывозите кофе…
Тут только до меня дошло.
— Че-го? — спрашиваю.
— Че-го? — спрашивает Джимми.
— Я поеду на Ямайку?
— И очень скоро, приятель. Видишь ли, товар не придет сам по себе, его нужно доставить.
— Господи Иисусе.
— Во-во, — поддержал Джимми, — и дева Мария тоже.
— И что это за товар, который я повезу на Ямайку, и который у меня тамошние ребята с руками оторвут?
— Нет проблем.
— Нет проблем? Это у тебя будет нет проблем — ты будешь париться тут и типа шевелить мозгами. Так что мне везти на Ямайку?
— Шезлонги, Ники. У них там на Ямайке совсем нет шезлонгов.
Господь Всемогущий.
Возвращаемся к «Астре» и видим: какой-то ублюдок выдавил фортку и утащил магнитолу. С этими «Астрами» всегда одно и то же: каждому не терпится чего-нибудь отодрать. Значит, домой поедем без музыки.
— Вот ведь уроды, ну кругом ворье, — разорялся Джимми, — на ходу подметки стригут, ничего нельзя оставить. Ладно, до Хэлфорда доберемся, другую возьмем.
— Да ну ее, все равно бросать.
— И то правда.
Когда выбрались на Тринити-роуд, Джимми говорит:
— А этот Слип, у него все дома? У него что, в жопе свербит?
Я не удержался, хрюкнул.
— Слип мой кореш, — говорю ему, — он мой кореш.
— Да и я тоже твой кореш, Ники, только я никогда не заставлял тебя летать на Ямайку или в то место в Африке. Ямайка — это ведь очень далеко, приятель. Далеко, и там полно гангстеров.
— Ну, а как тебе план?
— План?
— Да, как тебе план?
— План.
Ах ты господи.
— Что ты думаешь насчет того, чтобы возить шезлонги на Ямайку?
— Да пошел ты, Ники, что ты думаешь, то и я думаю. Ты повезешь им на Ямайку эти самые шезлонги — ребята-гангстеры отрежут тебе яйца и сделают омлет по-ямайски.
— А мать Шерри МакАлистер, — говорю, — она ведь тоже с Ямайки.
— Может, и так.
— У Полетты Джеймс и мать, и отец с Ямайки.
— Может, и так.
— Так что, они все — гангстеры?
— А как же.
Посмеялись мы с ним, и я говорю:
— Да брось, Джимми, да если даже все они гангстеры, кому нужны эти сраные шезлонги? Тут ведь большими барышами и не пахнет.
По Тауэрскому мосту проехали с ветерком: отчего-то никого на нем не было.
— И не может быть, чтобы уж все были гангстеры. Ты мне вот что скажи. Как думаешь, будет из этого хоть какой-то толк, или это полная лажа?
Он только сплюнул.
— Тогда почему ты думаешь, что у гангстеров других забот нет, они только того и ждут, чтоб нас хлопнуть?
Он немного подумал. Слышно было, как скрипят у него в башке колесики. Потом еще немного. Потом говорит:
— Ладно, Ники, ты у нас самый умный, и по-французскому в школе шарил. Ладно, допустим, я не знаю, зачем им нас хлопать. Может, потому, что им что-нибудь да не понравится, я слыхал, они там, на Ямайке, стали больно уж обидчивые. Не глянется им, скажем, как ты их ром пьешь, раз — и хлопнут. Так я слыхал. Или ты думаешь, что эти бандюки ямайские вдруг стали все такие белые и пушистые?