— Да пошел ты.
— Хотел с тобой поболтать. У нас посчитали, что мы с тобой лучше всего найдем общий язык.
— Что так? Небось, оттого, что с прошлого раза остался должен тебе полсотни пенсов?
— Ну что ты, Ники. Все долги, какие за тобой были, списаны. Считай, с той самой минуты, как ты загремел. Нет, видишь ли, у меня к тебе дело.
— Дело? Работа? Хочешь, чтоб я толкнул барахлишко, которое надыбали твои дружки из чингфордского ДУРа?[2] Кокс, может, плеер какой? Отвали, Джордж, сделай милость.
— Ничего подобного, Ники. В конце-концов, я всего-навсего рядовой сотрудник. И, кстати, попрошу тебя не говорить в таком тоне о моих коллегах из Чингфорда.
Я чуть не сблеванул прямо в пиво.
— Понимаешь, Ники, в полиции есть люди, которые думают, что ты можешь им помочь, ну там… хоть советом.
— Ну, это ты брось, Джордж, бабки мне, конечно, в тему, но в стукачи пока не записывался. И вообще я думал, что районная сеть давно засохла, хотя денежки там крутились немалые.
— Ники, тебе придется меня выслушать. Я в этом деле всего лишь посредник. Ты же меня знаешь, я со стуком никогда дела не имел. Да и вообще, — он уставился на свою кружку, — я уже жалею, что взялся за это дело. Ведь мы так давно с тобой знакомы, Ники. И никогда не врали друг другу. Ни ты мне, ни я тебе, так ведь?
— Так-то оно так, Джордж.
Арестовывал меня, наверное, раз сто, и думает, что я с ним буду по душам калякать. А когда у нашей Шэрон дитенок родился, а денег ни шиша, этот самый Джордж прикатил коляску из-под своих огольцов, сказал, все равно девать некуда.
— Я только обещал переговорить с тобой, свести тебя с кем надо, если ты захочешь.
— Во блин, опять двадцать пять. Говори — не говори, один хрен — все одно ты от меня ничего не добьешься.
Он откашлялся, хотел было уже разродиться, и тут его прервали. Да еще как. Самые красивые титьки в Уолтемстоу вошли в дверь, словно корабль в порт.
— Черт тебя подери, Норин! — ору.
— Привет, Ники, как жизнь? — откликается.
— Норин, чертовка, ты чего тут делаешь?
— Не больно-то ты любезен, Ники, — хихикает. Норин Хэрлок, чертовка, сеструха Рики Хэрлока, самая классная из всех баб, какие только есть. Красавица — закачаешься. Работала в «Бритиш эруэйз». Теперь-то, может, завела себе мужика и ребятишек штук восемь. Я-то, когда ко мне приходили, ни разу о ней не спрашивал. Просто знать не хотел.
— Ну как, Норин, завела ты себе мужика и ребятишек штук восемь, пока меня не было, или могу рассчитывать?
Снова хихикает.
— А ты какой был, такой и остался, Ники. Меня, можно сказать, к тебе послали. Передать кое-что понадобилось.
— Ну надо же, уже два посредника по мою душу. Вот, знакомься, это Джордж, мой ангел-попечитель.
— Здравствуйте, мистер Маршалл, как оно, порядок? — кричит она. С Джорджем этим она не по той же части, что я, знакома. Она, эта Норин, добропорядочная, как деревенский почтальон, и все их семейство такое же. Встречались, может, в спортивном клубе, в бадминтон какой играли.
— Привет, Норин, детка, как оно, нормально?
— А я за тобой, Ники. Тут кое-кто хочет тебе что-то показать.
— А я-то думал, выйду, а все обо мне и думать забыли. Норин, надо сперва мамашу повидать.
— А потом Дэнни и Келли.
— И без тебя знаю.
Вот так всегда. Стоит мне чуток за ней приударить, как она сразу про сынишку. Как будто одно с другим связано. А сама она, Норин то есть, явно не помолодела, а все-таки фигура — как была, обалденная.
— Так ты точно не завела себе детишек, пока меня здесь не было, а? Ты работаешь сегодня, или, может, тебя уже поперли?
Хихикает.
— Вообще-то, меня повысили. Только я отгул взяла, на тебя посмотреть.
— Вот те раз, Норин, раньше ты меня в упор не видела. На бывших зеков потянуло, а?
Все бабы в Лондоне западают на отсидевших, черт знает, почему, будто болезнь какая. А потом, как узнают поближе, да про размер пособия — любовь будто рукой сняло.
— Я извиняюсь, — это Джордж встрял, — вы двое — прямо голубки. Прежде чем вы улетите в гнездышко, можно, Норин, я украду на две минуты Ники? Две минуты — больше мне не надо.
— Конечно, мистер Маршалл, нет проблем.
И отошла; за ней — мужиков чуть не полпивной, все наперебой предлагают рома с колой купить.
Вот тут я по-настоящему разозлился. Стоит кому-то сунуть мне пару пива, а я уж размяк. В тюрьме еще и курева тоже. От того курева — раз затянешься, и сам себя не помнишь, несешь хрен знает что, срам какой-то.
— Ну вот, Ники, — говорит этот Джордж.
— Ну вот, Джордж.
— Меня отрядили сделать тебе предложение.
— Хотите назначить главным инспектором? Так и быть, только сначала расскажи-ка мне, куда в тюрьме девают изъятую травку, заодно расскажешь, куда твои дружки из чингфордского изолятора часишки мои заныкали. Ты научи меня, как там у вас и что, а то я на пособие не больно надеюсь.