Когда первая волна одетых в пончо клонов достигла Вельзевулова насеста, кот начал пятиться, пока опасность свалиться с ветки не стала вполне реальной. Тонкий конец ветки зловеще прогнулся под его весом.
— Крутой колер, — заметил один клон Пандориного типа, живо вообразив себя в шубке из Вельзевулова меха. — Чур, мне вон тот кусок с белыми полосками.
Спасаясь, Вельзевул напрягся и перепрыгнул через пропасть, отделявшую его ветку от соседнего дуба. В результате этого действия покинутая им ветка распрямилась, словно пружина, катапультировав всех облепивших ее клонов. Стайка пончо весело закружила в ночи, а затем, подчиняясь диктату гравитации, опустилась вниз, где и закончила свой полет, пойманная ежевичными колючками. Клоны повисли в зарослях, беспомощно болтая руками и ногами.
Их товарищи, толпящиеся у подножия ствола, пребывали в состоянии шока. Из тьмы над их головами неслись громкие жалобы.
— Аааа! — вопил клон Титусового типа. — Снимите меня! Я замерзаю!
Пытаясь заглушить хихиканье, клон-Пандора натянула носок на голову, чтобы заслониться от вида того, что висело перед ней вниз головой, неприлично дергаясь.
— Это грубое оскорбление достоинства клонства! — орал другой клон-Титус, молотя крошечным кулачком по дубу. — Оранжевый Мех дорого заплатит за это. МЕСТЬ, братья и сестры, МЕСТЬ…
Приняв замешательство клонов за отличную возможность удрать, Вельзевул пулей вылетел на дорогу и припустил к Стрега-Шлоссу.
МАЛЕНЬКИЕ ТВАРИ БЕЗ ШТАНОВ
— Но что же все-таки случилось? — завывал Нот. — Я не понимаю. Мне никогда ничего не рассказывают.
Звери стояли на берегу озера, откуда открывался вид на дом.
— Ты о крыше, что ли? — спросил Сэб, ловко запуская плоский камешек по воде. — Мы же тебе говорили. Ее сдуло. В Сочельник, помнишь?
— Нет, — заныл Нот. — Я не о крыше. Я о том, что случилось с Ффупом. Он… то есть она стала такая… странная.
— Это мое, девичье, — прошептала драконесса. — Не спрашивайте меня ни о чем.
Ток выполз из залива, скребя когтями по обросшей водорослями гальке.
— Вот тебе еще один такой камешек, Сэб, — сказал он, подавая грифону отменно плоский и квадратный экземпляр. — Только лапы у меня окоченели. Если хочешь еще, придется тебе добывать их самому. — Он поежился. — Идемте домой.
— Не знаю почему, но я жутко голодна, — заметила Ффуп, зачерпывая пригоршню водорослей и тут же поглощая их. Звери не обратили на нее никакого внимания. В течение последнего получаса, с тех пор как драконесса вернулась с разведывательного полета, имевшего целью поиск источника Отдаленного Воя, она вела себя крайне странно. Она была сосредоточена на чем-то внутреннем, отвечала рассеянно, хихикала и постоянно жаловалась на голод.
— Это что там, свет? — пробурчала она ртом, набитым водорослями, махнув когтем в направлении Стрега-Шлосса. — Мне кажется, сквозь деревья я вижу мерцание.
Звери стояли на берегу залива, всматриваясь в ночной силуэт замка. Похоже, там действительно горел свет. Вдруг по полю метнулись лучи фар едущей по дороге машины и отбросили кружевные тени деревьев на стены Стрега-Шлосса. Отблеск фар исчез так же внезапно, как появился, и характерный шум мотора «Лендровера» резко оборвался. Смущенные звери заметили, что машина катится, будто крадется, по дорожке с погашенными фарами и выключенным двигателем, воровато приближаясь к опустевшему дому.
— Что-то здесь не так, — сказал Сэб, с подозрением прищуривая глаза. — Идем, посмотрим, что там происходит.
Звери на цыпочках, друг за другом, двинулись по заросшей тропинке, петлявшей от озера к лужайке перед домом. Теперь, когда они приближались к родному гнезду, им было отчетливо видно, что несколько окон в доме действительно светились, отбрасывая свет на гравий и траву и выхватывая из темноты голые ветви каштана. Охваченные приступом нестерпимой ностальгии, озадаченные и встревоженные, звери остановились на поляне, чтобы проверить, действительно ли их любимый дом находится под угрозой.
— А НУ, БЕЗДЕЛЬНИКИ, СТРОЙСЯ!
Свет, падавший из окна кухни Стрега-Шлосса, пересекал палисадник. Он освещал грядку с петрушкой, посаженной синьорой Стрега-Борджиа, просачивался сквозь листья ее лаврового деревца и выхватывал из темноты крошечную фигурку, торчавшую на днище перевернутого цветочного горшка.