И вдруг Джозеф узнал его, как будто вспомнил. Не лицо и не оскал, а смутный образ, который звал его сюда, на окраину Пасадены, а Джозеф гнал его из своей головы и не позволял ему взять над собой верх. Что ж, он все-таки проиграл, а значит так тому и быть.
Где-то на краю сознания кричала Бет, и он слышал, как Мик бросился к нему, но уже знал, что они не успеют. Его смерть стояла перед ним, готовая протянуть руку. Джозеф в последний раз посмотрел ей в лицо и закрыл глаза.
Удар чудовищной силы отбросил его прочь, и он с силой врезался плечом в железную ограду. В ушах стоял омерзительный влажный хруст, и, с трудом пошевелившись, Джозеф понял, что ему смяло грудную клетку. Одна рука повисла плетью, в груди адски болело и клокотало, и он подумал, что осколки костей, скорее всего, проткнули легкое. Но он был жив, восхитительно жив, и сам с трудом мог в это поверить.
Тяжело приподнявшись на здоровом локте и вытянув шею, он посмотрел назад, и увидел, как в когтях его смерти безжизненной куклой обмяк мистер Регис. Милейший и странноватый мистер Регис, который спас Бет, Мика, а теперь и его самого. И на этот раз — ценой собственной жизни.
Бет кричала и рвалась к чудовищу, не испугавшись ни его когтей, ни зубов, а Мик пытался удержать ее, разрываясь между ней, раненым другом и профессиональным долгом. Джозеф сплюнул сгусток темной крови и попытался подняться, чувствуя, как, зудя, срастаются кости и закипает жажда.
Он увидел, как дрогнули плечи у мрачной фигуры, как дернулся мистер Регис в ее когтях. И с изумлением услышал тихий хриплый голос:
— Старый лис. Опять ты жертвуешь собой ради всякого отребья.
Кривые когти с тошнотворным чавканьем вышли из узкой груди. Утратив страшную опору, мистер Регис пошатнулся, но устоял.
— Чтобы снова защитить тебя от ни в чем не повинных людей, друг мой, — тепло ответил мистер Регис и обернулся к своим спутникам. В его груди, медленно затягиваясь, кровоточила огромная дыра, а на лице сияла счастливая улыбка.
========== Эпилог ==========
Солнце валилось в холмы, заливая старые курганы мягким закатным светом. Воздух был такой густой, что почти казался осязаемым, то ли от звона комарья, то ли от одуряющего аромата нагретой за день травы. Невдалеке чернел лес, и слабый ветерок доносил оттуда сыроватый запах прелой листвы и серных испарений с близкого болота.
Детлафф сидел прямо на земле и щурился на уставшее солнце. Все еще не до конца веря себе, он осторожно вдыхал пряную смесь запахов, заново привыкая к ним и с радостью узнавая то влажный мох у корней деревьев, то высушенные до хруста ости колосков, то шалфей и мяту, которыми резко запахло за спиной. Он медленно обернулся.
Регис уже прикрывал дверь ветхой халупки, которая служила ему летним пристанищем среди курганов Фэн Карн. Он издалека показал другу мутноватую бутыль, на горлышке которой покачивались нахлобученные на нее деревянные стаканчики, неторопливо подошел, и сел рядом. Удовлетворенно понюхав откупоренную бутыль, он разлил опалово-мерцающую жидкость по стаканам, оглядел нехитрый натюрморт и тоже стал смотреть на закат.
— Здесь совсем иначе дышится, — в конце концов произнес Детлафф, когда солнце скрылось за деревьями. Он взял стакан и сделал маленький глоток. — Здесь воздух рассказывает тебе обо всем, что ты не можешь увидеть глазами. А там… Там воздух что-то кричал, но я ничего не мог понять.
Регис тоже сделал глоток и согласно кивнул.
— Там было действительно очень странно. Столько людей…
Детлафф нахмурился.
— И людей, и огней, и звуков… Слишком много всего, — воспоминания раздражали его, но были еще слишком свежи. — И я там был совсем один. Я так хотел найти хоть кого-нибудь, и пытался хоть кого-нибудь призвать… Но отозвался только старый глупый фледер. От него было слишком много шума, и в конце концов я прогнал его. Но потом перестал отзываться и он. — Детлафф повертел стакан в пальцах и отставил его, не желая портить хороший напиток грустным рассказом. — И нежить постоянно вертелась неподалеку, мешала мне, да и люди беспокоились и начинали оглядываться по сторонам… Одного такого даже пришлось убить. Он угрожал девочке.
— Девочке? — весело удивился Регис. — Человеческой девочке?
Детлафф угрюмо посмотрел на друга.
— Человеческой девочке. Я иногда приходил посмотреть на город с холма, и она была там… И я чувствовал себя не таким одиноким.
— Мне эта нежить показалась скорее занятной, — заметил Регис, прихлебывая самогон. — Представляешь, у них есть свое сообщество и даже какие-то законы… Забавно, что они называют себя вампирами, и происходят от обращенных людей. Может быть, легенды о них проникли в свое время и в этот мир? Очень похоже: возрождение через смерть, боязнь солнца, кровавая жажда…
Детлафф перевел взгляд на темную стену леса, за которой все еще светился клочок неба.
— Может быть. Мне все равно. Но я рад, что ты пришел за мной.
— Это было непросто, — Регис задумчиво посмотрел вдаль, куда за стену леса ушло солнце и небо все еще немного светлело. — Но мне помогли.
Детлафф вопросительно посмотрел на друга, и тот пожал плечами:
— Многие. Йеннифер помогла рассчитать места, где связь между мирами истончилась и готова была прорваться малым Сопряжением Сфер. Цири составила календарь, чтобы я мог попасть в нужное время. Уже там один молодой студент придумал, как вычислить город, где я мог бы начать поиски. А Бет помогла тебя найти.
— Как тебе удалось их всех уговорить? — изумился Детлафф.
— Я просто говорил, что мне нужна помощь, и мне не отказывали, — объяснил Регис.
— Только и всего?
— Только и всего, — ответил старый вампир и залпом допил все, что оставалось в стакане.
*
В редакции Баззвайр было непривычно уютно. Мерцали огоньки электрических свечей, отражаясь в нарядных елочных шарах и радостно взблескивали рождественские венки, припорошенные искусственным снегом, смешно соседствуя с пальмами в горшках.
Было темно и тихо, сотрудники разошлись по домам к семьям, пудингам и индейкам, и даже телефоны молчали, сохраняя хрупкий предпраздничный покой.
Бет вертелась на стуле, не решаясь пойти домой. Работы у нее было немного, да и читателям было не до новостей: город замер в предвкушении Рождества, даже неугомонный бульвар Уилшир за окном как-то примолк и расслабился. Интересно, что сейчас делает Мик?
Ее размышления прервали шаги, гулко раздавшиеся в тишине безлюдного офиса.
— Конверт для Бет Тернер, — услышала она из-за двери и торопливо выбралась из-за стола, чтобы встретить курьера.
Оставив курьеру праздничные чаевые и пожелав веселого Рождества, она повертела в руках конверт. На нем значился адрес редакции, но обратного адреса не было. Пожав плечами, она разорвала плотную бумагу, развернула сложенный вдвое листок и вчиталась в ровные рукописные строчки.
«Милая мисс Тернер», — было написано в письме, —
«я не хотел бы уходить, не попрощавшись, и, хотя я счастлив поделиться с вами,
что путь домой теперь открыт для нас, мне грустно думать, что наша встреча
в холмах Сан-Фернандо оказалась последней.
Я бесконечно благодарен вам и вашим друзьям за помощь, о которой и не смел мечтать.
Поверив мне, вы позволили и мне поверить в чудо, и с удивлением и радостью
убедиться в том, что храбрость, самоотверженность и верность друзьям
встречаются гораздо чаще, чем может иногда показаться.
Безгранично восхищенный вами и вашими друзьями,
Эмиель Регис Рогеллек Терзиефф-Годфрой