Он встал и прошелся по комнате взад-вперед, задумчиво глядя на фонтаны брызг на террасе.
— А сегодня под утро я почувствовал что-то вроде призыва, и сразу позвонил тебе.
— Призыва? — переспросил Мик.
— Коралин никогда не призывала тебя? Очень тактично с ее стороны. Не самые приятные ощущения, а ты и поделать-то ничего не можешь. Впрочем, ты появился уже в эпоху телефонов, так что неудивительно. В последнее время этот способ связи несколько утратил свою актуальность.
— Похоже, я ничего не потерял, раз меня до сих пор не призывали, — Мик пожал плечами. — И ты решил, что твой мастер все же жив?
— Я сказал «что-то вроде призыва», а не «призыв». — раздраженно поправил Мика Джозеф. — Призыв Зигфрида я бы не спутал ни с чем, хоть он и не злоупотреблял своим правом в последние лет триста. Старый пень определенно мертв, и вряд ли воскреснет.
Он подошел к окну и прищурился на бледное от солнца небо.
— Это что-то другое. Гораздо слабее и не такое… категоричное, так что я пока могу этому противостоять. Но мне очень… — он повернулся к Мику. — Очень не по себе.
Резкая трель разорвала повисшую паузу. Мик выудил из кармана телефон и выключил звонок.
— Кстати, о призывах, которым мы пока в силах сопротивляться, — усмехнулся он. — Это Бет, я ей потом перезвоню. Все равно я обычно сплю в это время.
— Как у нее дела? Все вынюхивает у певичек подробности их секретных диет? — Джозеф слишком долго оставался серьезным, чтобы не подпустить шпильку хотя бы тут.
— Узнаю, когда созвонюсь с ней. Насчет моей диеты она в курсе, и знает, что это не для публикации, зато на странные совпадения у нее отличный нюх.
Мик снова сунул телефон в карман, вытянулся и закинул руки за голову.
— Даже не знаю, что тебе сказать, — задумчиво произнес он. — Ты гораздо старше меня, а я еще и общаюсь больше с людьми, чем с вампирами. В таком деле у меня совсем мало опыта. Но давай попробуем подвести итог. Во-первых, у нас есть непонятная зверюга, которая отрывает головы вампирам и так заметает следы, что даже чистильщики ничего про нее не знают. Так?
— Добавь к этому, что зверюгу при этом совершенно не интересуют наркоманы, которых заборол бы пятилетний ребенок, — согласно кивнул Джозеф.
— Во-вторых, — Мик продолжил загибать пальцы. — У нас есть непонятные внутренние ощущения: пустота после смерти твоего мастера, которая сама по себе начала заполняться, и заполнилась до того, что ты услышал, — он мстительно изобразил пальцами кавычки, — «что-то вроде призыва», но послабее и не такое конкретное. При этом ты убежден, что твой мастер мертв.
— Все так, — подтвердил Джозеф.
— Как ты относишься к мысли, что эта непонятная зверюга заняла место твоего мастера, и теперь может призывать тебя?
— Плохо отношусь, — мрачно ответил Джозеф. — В особенности по той причине, что я пришел к тому же выводу и без тебя. Честно говоря, я надеялся, что тебе придет в голову что-нибудь другое.
— Прости, — Мик пожал плечами, с сочувствием глядя на друга. — Чем богаты. Но у меня есть пара идей.
Он с усилием выбрался из объятий дивана и с тоской посмотрел на террасу. Волнение в бассейне уже улеглось, лужи начали подсыхать, а девушки спрятались в тень и теперь просто болтали — наверное, обсуждали секретные диеты звезд. Голосов слышно не было — панорамное окно не пропускало звуков.
— Я дам тебе знать, когда будут какие-то новости. А ты звони, если станет невмоготу. Или призывай уж… мастер, — не удержался, чтобы не добавить, Мик.
И быстро вышел за дверь, пока Джозеф не успел придумать достойный ответ.
========== Часть 3 ==========
Лампа дневного света на потолке противно мигала, и каждый раз, когда Бет возводила очи горе, она чувствовала, как приближается мигрень. Монитор тоже противно мигал, да еще и не в такт лампе. Бет потянулась, выдвинулась из-за стола и подошла к окну. За окном было выцветшее от солнца небо, а ниже — кляксы пыльных кактусов и побитые ветром макушки пальм. Дальше, за ломанной линией крыш, где-то там — горы Сан-Габриель, скрытые от глаз испарениями мегаполиса.
Там, наверное, сейчас прохладно, тоскливо думала Бет. Там чистый воздух и ледяная вода в горных ручьях. И веселые птицы поют целый день. А ночью там звезды, яркие как новенькие четвертаки, и небо черное-черное, и тишина на многие мили вокруг.
Она приоткрыла окно, и тут же снова захлопнула створку, когда в душноватый кондиционированный офис ворвался грохот Мид-Уилшира. Не будет тебе ни гор, ни ручьев, ни птиц, ни бархатного черного неба, печально подумала она. Слепящее солнце сменится ночным душным смогом, блеклое небо станет бурым от светового шума, гул моторов и рев клаксонов никуда не денется, а звезды… За звездами придется ехать прочь из Лос-Анджелеса, тут уж ничего не поделаешь. Желательно куда-нибудь подальше. Например, в Европу.
Сразу вспомнился загадочный мистер Регис. Почему-то он с какой-то своей внутренней размеренностью и безмятежностью гораздо лучше вписывался в контекст горных ручьев и густых лесов, чем в сумасшедшую Калифорнию. Бет встряхнула головой, прогоняя странное видение, как он, одетый в какую-то темную робу, поднимается по горной туманной тропинке, а потом склоняется, чтобы бережно отряхнуть прохладную росу с какой-то былинки, и, аккуратно срезав ее, добавить в уже собранный пучок.
Она вернулась за стол и открыла ежедневник, заложенный на вчерашней странице. «мистер Р.: агресс. потуст. сущ.» — значилось там. И чуть ниже, записанное по горячим следам — «нападения диких животных».
Бет снова углубилась в открытый файл, в котором уже начала составлять список подозрительных нападений за последний год. Сан-Фернандо, Санта-Моника, Пасадена, снова Сан-Фернандо, Даунтаун… Никакой логики. Два нападения за неделю, потом месяц — ничего. В задумчивости она снова стала разглядывать потолок, но поморщилась, стоило лампе мигнуть.
И Мик что-то не звонит. Все-таки ужасно неудобно, что у них так не совпадает ритм жизни.
Нападения диких животных. Но там было что-то еще…
Послышалась дробь каблучков, приглушенная ковровым покрытием, и стеклянная дверь распахнулась.
— У меня две новости: хорошая и еще лучше, — с порога объявила Морин. В три шага она подлетела к столу, за которым мрачно грустила Бет, и плюхнула перед той подмаслившийся бумажный пакет и картонный стаканчик, от которого на всю комнату немедленно запахло кофе. — Хорошая — это вот. Твой обед.
— А еще лучше? — от запаха свежего кофе у Бет начало проясняться в голове. Она заглянула в пакет и обнаружила пончик в сахарной глазури. Отвратительный жирный пончик. У нее тут же потекли слюнки.
— Ты съешь его в машине. В Санта-Монике нашли фрагменты тела, и ты едешь туда. Оператор уже погрузился.
— Слушаюсь, босс, — просияла Бет и заметалась вокруг стола, одновременно пытаясь сунуть в сумку телефон и ежедневник, не выпуская из рук промасленный пакет и кофе. — Уже бегу, босс!
*
— Нет, нет, никакой съемки, — лейтенант Карл Дэвис тщетно пытался загородить собой огороженный сектор пустыря, но тот был слишком обширен. Бет легко обошла его слева, оператор — справа, и лейтенанту ничего не оставалось, как последовать за Бет как за главной в этом тандеме.
Закладывая виражи как заяц, за которым гонится лиса, Бет поднырнула под ленту ограждения и, в очередной раз увильнув от лейтенанта Карла, достала телефон и попыталась сделать снимок из-под локтя коронера.
— Бет, прекращай. Никаких снимков, никаких крупных планов. Ты мешаешь работать.