— Джек, вот уж не ожидала встретить тебя сегодня здесь. Я скучала без вас, милорд.
Джек улыбнулся Виктории. Он больше не нуждался в богатой невесте, но почему бы не пофлиртовать с Викторией.
— Вы сегодня неотразимы, миледи. Я почти забыл, как вы прекрасны.
Виктория весьма милостиво приняла комплимент и кокетливо предложила:
— Играют вальс, милорд. Не хотите ли потанцевать со мной?
Джек взял ее за руку и увел в соседнюю комнату, где уже кружились пары.
— Я считал, что ты сердишься на меня, Виктория, — заговорил Джек, вальсируя.
— Так и было, но разве на тебя можно сердиться долго? Очень скверно было с твоей стороны сыграть со мной такую злую шутку. Полагаю, ты уже выпроводил свою «подопечную»?
— Мойры больше нет со мной. — Джек улыбнулся, но глаза у него сделались холодными как лед.
— Я не прочь начать с того, на чем мы закончили, и забыть о старых обидах, — сказала Виктория.
— Я больше не покупатель на ярмарке жен, — ответил Джек, — но готов рассмотреть… другие предложения.
Виктория было вспыхнула, но тут же подавила свое негодование. Она была твердо уверена, что стоит ей только заманить Джека в постель, и все пойдет по-старому. Виктория пожалела, что договорилась на сегодняшнюю ночь с лордом Ренфрю. Она могла бы отменить свидание, но с Ренфрю не стоило портить отношения.
— Сегодня вечером я занята. Приезжай ко мне завтра.
Джек внезапно осознал, что близость бывшей любовницы оставляет его совершенно равнодушным. Он ничего не чувствовал, даже простого интереса. Черному Джеку было бы совершенно безразлично, с кем спит Виктория помимо него, но герцог Элсбери оказался более разборчив. Он обладал Мойрой, которая до него не принадлежала никому, и поэтому леди Виктория больше его не привлекала. Черт, он готов свернуть шею леди Амелии за то, что она наделила его совестью.
— Заеду, если буду свободен, — сказал Джек, идя на компромисс. — А теперь прошу меня простить, миледи, я хочу попытать счастья за игорным столом.
И он улетучился, чувствуя себя счастливым оттого, что не стал мужем Виктории. Поискав свободное место, он вдруг увидел Спенса и подошел к нему.
— Не возражаете, джентльмены, если я присоединюсь к вам?
— Джек! Будь я проклят! — вскричал Фенвик, вскакивая и предлагая Джеку стул. — Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.
Прямо как в старые добрые времена. Ты по-прежнему предпочитаешь виски? Или ты твердо встал на праведный путь?
— Никогда не делай преждевременных выводов, — бросил Джек, усаживаясь за стол и кивком приветствуя других игроков.
В картах ему не повезло. Выпитое виски притупило его обычную сообразительность, да и голова была занята отнюдь не картами. Во рту пересохло, голова начала трещать, и Джек подумал, что уже не годится на роль легкомысленного гуляки. Он бросил карты, поднялся из-за стола и, не слишком уверенно держась на норах, объявил, что на сегодня с него достаточно.
— Я поеду, с тобой, Джек, — предложил Спенс.
Он чувствовал, что его приятель чем-то озабочен, и безуспешно гадал, чем именно. Джек играл как новичок и слишком много пил — даже для Черного Джека.
— Нет необходимости.
— Но ведь час еще ранний. Поедем к тебе и вволю поболтаем. Давно не виделись. Полагаю, Мойра здорова?
При упоминании о Мойре Джек зло стиснул губы.
— Поехали, если хочешь, но я не в настроении отвечать на глупые вопросы.
В карете Джек хранил мрачное молчание. Не заговорил он и после того, как они приехали в Грейсток-Мэнор. Петтибоун с угрюмым видом отворил дверь.
— Подайте бренди ко мне в кабинет, — бросил Джек, проходя мимо старого слуги.
— Милорд, я не думаю…
— Вам платят не за то, чтобы вы думали.
Джек удалился в кабинет, а Спенс задержался, чтобы перекинуться словцом-другим с Петтибоуном.
— Что все это значит, черт побери? Какой бес вселился в Джека?
— Мисс Мойра уехала. Его лордство тяжело это переживает.
— Но почему она это сделала? Джек был без ума от нее. Готов подарить ей весь мир. Даже хотел жениться на ней.
— Подозреваю, что он сделал предложение, но мисс Мойра отказала ему.
— Эта девушка весьма разумна. Герцог Элсбери должен придерживаться общепринятых правил. Я очень хорошо отношусь к Мойре, но женитьба на ней была бы ошибкой, и Джек рано или поздно раскаялся бы в своем поступке.
— Спенс, ты идешь или намерен всю ночь болтать с Петтибоуном? — послышался сверху полный нетерпения голос Джека.
Фенвик пожал плечами и проследовал в кабинет. Через несколько минут туда поднялся и Петтибоун с бутылкой бренди и двумя бокалами.
— Закройте за собой дверь, Петтибоун, и отправляйтесь спать. Сегодня вы мне больше не понадобитесь.
— Что на тебя нашло, Джек? — набросился на друга Спенс. — Ты никогда не говорил с Петтибоуном так грубо. Он ведь просто боготворит тебя!
— Я этого не заслуживаю, — без всякого выражения отвечал Джек. — У меня черная душа, и ни титул, ни богатство не в силах это изменить. Даже леди Амелия махнула на меня рукой.
— Что за чепуха, Джек, почему ты говоришь загадками? Что случилось?
— Сейчас объясню. Мойра меня бросила. Я почти уверен, что она уехала в Ирландию, но завтра буду знать это точно. Я сделал ей предложение, и она мне отказала.
— У нее больше ума, чем у тебя, — проворчал Спенс. — Тебе нужно жениться на женщине твоего круга. Ты же знаешь, что к Мойре я отношусь хорошо, но я человек практичный.
— К черту практичность! Я полюбил эту девушку, Спенс. Разозлившись на то, что она меня отвергла, я предложил ей стать моей любовницей, Я даже подыскал для нее дом и собирался содержать ее на широкую ногу. От злости даже убедил себя, что жена мне вообще не нужна и Мойра больше устраивает меня в качестве содержанки.
— И что было дальше?
— Я должен был сообразить, что Мойра не согласится на это — слишком горда. Вот она и уехала.
Порывшись в кармане, Джек вытащил медальон. Он, казалось, еще хранил тепло Мойры. Джек открыл крышку и посмотрел на миниатюру.
— Что это? — полюбопытствовал Спенс.
— Медальон Мойры. Цепочка порвалась, и она потеряла его, а Матильда нашла.
— Можно мне взглянуть?
Джек с деланным безразличием протянул ему безделушку. Спенс проворно схватил медальон и поднес его к свету. Сосредоточенно сдвинув брови, он долго вглядывался в поблекшее изображение.
— Готов поклясться, что видел это лицо раньше, но только на большом портрете.
Джек тряхнул головой, чтобы она хоть немного прояснилась. Он ругал себя за то, что напился этой ночью. Алкоголь никогда еще никому не помог, но чтобы прийти к такому заключению, Джеку понадобилось прожить почти тридцать лет.
— Ты уверен? Послушай, я не знаю, почему он был дорог Мойре, но она не стала бы носить его только в качестве украшения. Возьми его и попробуй что-нибудь раскопать. Этот человек носил мундир английской армии. Может быть, это нам чем-то поможет?
Спенс убрал медальон в карман и посмотрел на приятеля искоса.
— Готов поклясться, Джек, ты потерял голову из-за этой девушки.
— Так оно и было какое-то время. А сейчас я не в силах разобраться в своих чувствах, — вяло признался Джек. — В жизни не испытывал подобных ощущений — как будто меня прожевали и выплюнули. Но, черт побери, если бы ты знал, как мне хочется раствориться в благоуханной женской плоти! Спенс усмехнулся с полным пониманием. Такой Джек был ему знаком.
— Я знаю одно восхитительное местечко. У мадам Фифи самые лучшие девочки в городе, да ты небось и сам это знаешь.
— Это не подойдет, — с глубоким сожалением произнес Джек. — Виктория, можно сказать, навязывалась, но мой разум решительно воспротивился, не говоря уж о плоти, которая съеживается при одной мысли о близости с Викторией или кем-то другим. Мойра как будто кастрировала меня! Если бы я не знал ее, то мог бы подумать, что она наложила на меня какое-нибудь ирландское проклятие. Ты же видел меня нынче за игорным столом. Карта не идет, виски отдает золой, а бренди превращается у меня во рту в уксус.