– Тебя-то кто спросил? – вызывающе крикнули из толпы, но Сток спокойно продолжил мощным и уверенным голосом:
– Правила не были нарушены – я тому свидетель. Старик честно уронил этого верзилу и даже не убил. Вы должны вернуть ему электронный глаз, а по-хорошему – и выпивку поставить за представление...
– Убью-у-у-у!!! – протяжно завыл Кукан, которому как раз наложили жгут и начали бинтовать ногу. – Убью старого урода, убью, убью, убью-у-у-у... – Вой сменился бульканьем: в рот раненому сунули бутылку со спиртным.
– Еще чего, – вызывающе надвинулся на Стока нетрезвый свободник в расстегнутой замшевой рубахе и с початой бутылкой в руке. – Пусть катится, пока цел. Да и тебе бы лучше тоже умотать отсюда.
– Не напрашивайся, – брезгливо сморщился Сток. – Ваш человек не прав по всем статьям – Зона такого не прощает.
– Ничего, мы с Зоной как-нибудь разберемся, а теперь забирайте своего мутанта и катитесь отсюда.
Сток спокойно оглядел подступающую со всех сторон толпу, сделал короткий жест, останавливая готовых действовать «должников», и сказал, обращаясь к старику:
– Пойдем, дед, с нами. Нечего здесь тебе делать.
Дзот разочарованно поднял бровь, но, подчиняясь взгляду командира, послушно вышел из бара. Старик проворно спрятал оружие, нащупал руку Стока и, бормоча что-то благодарственное, засеменил вслед за ним к выходу. Рвач и Копец отступали спинами вперед. Рвач приторно улыбался, и на его жестком и грубом лице это выглядело похуже злобного оскала. Копец вид имел неестественно спокойный и подчеркнуто нейтральный. Его руки почти случайно лежали на рукоятях метательных ножей в кармашках кожаного жилета. Ножей было всего четыре, но желающих испытать ловкость молодого «должника» так и не нашлось.
Улица встретила отступающих влажной ночной прохладой и полным безветрием. Над головой рубил ночное небо пополам великолепно видимый сейчас Млечный Путь.
Дверь бара захлопнулась и словно отрезала суетливый шум изнутри, отгородила чистый холодный воздух от табачного смрада тесного помещения.
– Держи, старик, – Рвач потянул слепца за руку и вложил в нее блестящий шарик в паутине проводов.
– Мой глазик! – обрадовался старик. – Вот спасибо! Вот чудеса-то! Ах, добрый человек, как же сумел отъять-то?
– Бросили следом, – пояснил Рвач. – Боятся все-таки Зоны, знают, что много чего там не прощается.
– Двигаем отсюда, – сухо сказал Сток. – Прилаживай свой глаз, старик, и пойдем, мы проводим тебя до гостиницы.
– Вот уж спасибо так спасибо! – забубнил радостный дедок, сноровисто пристраивая пучок проводов на аккуратно стриженной седым кружком голове.
– Так что тебя занесло сюда? – дождавшись, когда синее кольцо электронного глаза запульсировало в режиме сканирования, спросил Сток.
Старик повернул голову и поочереди всмотрелся незрячим взглядом в лицо каждого «должника».
– Это неинтересная и длинная история, – произнес он тихим, но отчетливо слышимым голосом.
Все пятеро шли по узенькой ночной улочке среди одноэтажных покосившихся и давно нежилых бараков, удаляясь от беспокойного бара. От полусгнившего дерева стен несло сырым запахом гнили. Было слышно, как в темноте шуршат и попискивают крысы.
У Дзота запищал зуммер рации, и он отстал на несколько шагов.
– А ты говори, идти далеко – как раз все успеешь рассказать. – Голос Стока был прохладен: теперь, в ночном сумраке улицы, старик ему уже совсем не нравился.
– А и расскажу, – вдруг охотно согласился слепец. – Позвала она меня, понимаешь? Позвала. Давно я тут не был, лет десять уж прошло, не меньше. Да.
Он замолчал, и стало слышно, как позади Дзот что-то объясняет далекому собеседнику. Старик повернул голову, посмотрел пристально на Рвача, потом снова повернулся к Стоку.
– Почти половину жизни я тут провел, ходил в Нее, берег Ее, а Она отняла у меня все. Ну, почти все. Ученика оставила в живых – и на том спасибо. Но видеть я больше не мог. Да. А в последнюю ходку идти испугался. Корил себя потом за это, чуть самоубивцем не стал, но выдержал все и даже перестал слышать Зов.
– Ага-а-а... шаман, – разочарованно протянул Рвач. – Ну и зачем же ты сюда приперся?
От былого расположения старого «должника» не осталось и следа.
– Я же говорю: позвала, – еще более спокойным, каким-то тягучим голосом пояснил старик. – В последнюю ходку позвала. Я должен туда пойти.
– А зачем со свободниками в спор полез? – прохладно осведомился Сток. – Хочешь в Зону – вон, Периметр в той стороне.
– Дак ученика я искал! Как же мне в Зону одному без глазок-то? – вдруг слезливо прогундосил старик. – Они ведь, гады эти...
Голос его сорвался, он шумно просморкался в сторону и продолжил:
– Они ведь обещали сперва за проигранный спор найти его, потом даже сами сулили в Зону отвести, а про спиртное – это так, для бармена говорили, да. Бармены – завсегда чьи-то уши.
– Ясно, – сказал Сток. – Ладно, ступай вот отсюда направо и через три квартала свернешь налево – там гостиница. Да выбрось всю эту чушь из головы. В Зону ты, конечно, забраться хочешь, да только кто тебя поведет с твоим электронным глазом? Раз ученика не нашел – пустое это. Да и ученик уже не ученик тебе, а самостоятельный сталкер – на кой ему из-за тебя жизнью рисковать?
Старик остановился и горестно смотрел на командира квада. Копец морщил нос и пялился в звездное небо. Рвач недовольно хмурился и, казалось, собирался сказать что-то грубое.
– Эх, вы просто не знали моего ученика, – с тихой гордостью пробурчал старик. – Он Зону нутром чуял. Она бы его поняла.
Ах, как непрост этот старик! Все его существо пропитано жесткой уверенностью в себе, но за какие-то минуты он сумел заставить тех, кто сохранял ясность движения, забыть о схватке в баре, и они перестали видеть отблески его внутреннего пламени. Но он не собирался их отпускать. В том, что он говорил, был белый свет, а значит, ему и на самом деле нужен проводник в эту самую... Зону. Он и правда решил там оставить белую искру. Любопытно. И мог попасть туда, только маскируя свою силу – слабостью. Странно. Но те, кто сохраняет ясность, не нуждаются в слабости. Интересно.