– Я всегда отдаю долги, – сказал Глеб, не опуская взгляда. – Готовь припасы, Кривонос.
– Вот и ладушки, – возрадовался Севка и кивнул охраннику: – Этого... как его? Позови живо. Чего вола крутить? – объяснил Глебу. – Поспите да пойдете.
Пока пришел хмурый Гришка, Кривонос расстелил карту.
– Мы здесь, – он поставил бутылку водки на серое пятно, означенное «р.п. Пески». – Идти нужно сюда.
Корявый мизинец, единственный палец на правой руке, ткнулся в дальний угол карты.
– Совсем рядом! – солидно бросил Гришка и приосанился; на него оглянулись все, даже бессловесные Севкины бойцы.
– Расстояния в Зоне меряют не километрами, – желчно буркнул Севка.
Он повел мизинцем по разноцветным карандашным линиям.
– Сначала идете на юго-восток, до Агропрома. Эта тропка давно известна, особых сюрпризов там сроду не водилось. От Агропрома забираете резко вверх, на северо-северо-восток. Здесь главное – не пойматься солдатам. Постепенно отклоняетесь на запад и вот здесь делаете резкий поворот. Ориентир – железнодорожный переезд и будка обходчика. Отсюда начинается самое опасное, пятнадцать километров строго на запад, до Ангаров.
– Что-то совсем не в кайф, – гнул свое Гришка. – Гляди, какой крюк.
– Люди ходят, – пожал плечами Кривонос, остро глянув на мальчишку. – Рамзес, выйдем на два слова!
Гришка надулся, но, когда компаньоны вернулись после короткого разговора, встретил их вызывающе спокойно. «Ох, не к добру, – подумал тогда Глеб, – что-то замыслил, стервец». Подумал, но не додумал, начали разбирать экипировку: Гришка свою, богатую, Рамзес победнее, даренную Севкой.
Глеб привычно рассортировал продукты, проверил аптечку, щедро отсыпал в рюкзак топливных элементов для КПК и фонаря. Туго скатал и пристроил сверху спальник. Перебрал и смазал «АКМС», с которым ходил в Зону уже несколько лет. Поправил на оселке заточку «чабанского» ножа, формой и размерами напоминавшего ятаган. Нож, невероятной убойности самоделка, снят был Вороном с залетного гастролера и дарен Глебу в минуту душевного расслабления. Из обновок Рамзесу достался камуфляж и армейские ботинки. Глеб присел пару раз, подпрыгнул, притопнул – одежда сидела ладно и удобно.
– Готов? – спросил Глеб, оборачиваясь, и осекся.
Гришка с натугой ворочал вещмешок огромных габаритов с притороченным сверху оружейным чехлом.
– Во, гляди! – Гришка достал из чехла некий агрегат. – Абсолютное оружие, специально для Зоны.
Он любовно огладил многоствольное чудище.
– Это «снайперка», – он показал на верхний ствол, – под винтовочный патрон. Переделка из «СВД» под схему буллпап – может стрелять одиночными или очередями по три патрона. Сюда ставится немецкая оптика, сюда можно глушитель, сюда фонарь или лазер. Хочешь спросить, почему буллпап?
Глеб не хотел, но Гришку уже несло.
– Во-первых, короче на двадцать сантиметров, во-вторых, на свободном месте крепится самозарядный дробовик, – Гришка показал нижний ствол. – Двенадцатый калибр. Картечью по крысам очень душевно получается. Это подствольный магазин на шесть выстрелов. Вот здесь переводчик огня с винтаря на дробь и обратно. Ну, как тебе?
Глеб усмотрел в чехле еще и объемистый короб и спросил свистящим шепотом:
– А это что?
Гришка перевернул коробку, рассыпав по полу содержимое.
– Специнструмент, – сказал, опасливо поглядывая на старшего. – А еще масло, запасной затвор, станок для набивки патронов, пули, дробь, порох...
Глеб с протяжным стоном ткнулся лбом в стену, и Гришка растерянно смолк.
«...семнадцать, восемнадцать», – досчитывал Глеб, когда Гришка снова открыл рот:
– У меня еще есть, – несмело предложил он. – Я на двоих заказывал. Будешь брать?
Глеб открыл глаза.
– Нет, – кротко ответил.
– Почему? – искренне удивился парнишка. – Клевая машинка.
Он стоял и улыбался от уха до уха, счастливый, что у него клевая машинка, клевый напарник и клевые приключения. Счастливый так безыскусно, что Глеба охватило чувство, опасно похожее на зависть.
– И где вас таких делают? – не сдержался, досадливо спросил он.
Бой удивленно задрал брови.
– Я в Киеве родился, – ответил неуверенно. – Жил в Москве, а сейчас во Фриско, там у родителей дом. А что, есть разница?
Глеб коротко выдохнул.
– Собирай мешок, – велел, – и спать! В четыре выходим.
Рамзеса разбудил Кривонос, лично. Неслышно, как ему казалось, сунулся в низкую комнату на чердаке, которую сам выделил Глебу, ощупью добрался до лежанки, склонился. Глеб очнулся еще от скрипа на лестнице, но хозяина опознал только по дурному запаху изо рта.
– Рамзес, вставай, – сердито зашипел Кривонос. – Плохие новости.
Глеб сунул нож обратно под серую подушку и поднялся.
– Вчера из «Ста рентген» целая толпа снялась, в сторону Агропрома, – волновался Севка. – Казака видели.
Глеб чертыхнулся про себя.
– Рамзес, я тебе хорошую цену дам! – сулил Севка и щерился в злой улыбке. – Только не подгадь. Сделаешь Казака?
– Посмотрим... – буркнул Глеб.
На сборы ушло несколько минут. Перед выходом Глеб кинул в угол монетку-копейку, забросил на плечи рюкзак и двинулся, благословясь.
Прошел по базе не здороваясь – даже суетливого Гришку будто не заметил и вышел за ворота, не прощаясь. Его не дергали, приметы здесь, в Зоне, блюли истово, не допуская промашек. За воротами Глеб остановился и поздоровался – это обязательно, без этого пути не будет.
– Здравствуй, Зона, – тихо проговорил Глеб. – Это я, Рамзес. Я вернулся. Не ожидала?
Зона не ожидала. Зона принимала Глеба за первоходка, встречала его ласковым рассветным солнышком и шумом леса. Глеб, впрочем, показным гостеприимством не обольщался. Хотя и ничего страшного тропа до Агропрома не сулила. Все по мелочи: крысы, псы и аномалии. Радиация еще.