— А к врачу?
Девочка хихикнула и закашлялась, поперхнувшись дымом.
— Не, ну я знаю, конечно, что перед смертью не накуришься, но перед тем, как в четвертый раз услышать «наживую», я хочу получить хоть немного удовольствия, — выдала она на одном дыхании и странно скривилась, сжимая сигарету между зубами и касаясь кончиками пальцев больного плеча. Скай недоуменно нахмурился, а потом выматерился, не сдерживаясь, глядя, как по ткани постепенно расползается темное пятно.
— Пошли, блядь, — приказал он, выкидывая и свою и ее сигареты и обхватывая девочку за талию, заставляя ее ухватиться здоровой рукой за его шею.
— Попрошу, я честная женщина.
Она хрипло рассмеялась, но послушно пошла к дверям. К санчасти Влад подтаскивал уже почти бессознательное тело, которое притом не переставало огрызаться в ответ на его комментарии и несмешные шутки. Да еще и выдало:
— Блядь, последняя теплая кофта, — когда врач, нахмурившись, срезал мешающуюся ткань.
А потом он срезал еще и бинты, и Скаю резко поплохело: плечо девочке именно что распахали, от души причем. Длинные глубокие ножевые порезы спускались почти до локтя по руке, чуть не доходили до горла сверху, а спереди длинная борозда спускалась к груди и исчезала, заклеенная специальным пластырем, под лифчиком. Она, похоже, была не особенно глубокой, но именно она кривым росчерком цепляла и грудь, и предплечье. И двигалась, когда девочка дышала, когда ходила, когда шевелила рукой. О том, как болят такие раны, Скай знал на собственном печальном опыте.
— Наркоз привезли, радуйся, — процедил врач, разворачиваясь к ним со шприцем в руках.
— О! — девушка дернула уголком рта в подобии улыбки. — Можно двойную дозу, как постоянному клиенту? Бляяя…
Она дернулась и замерла, пока ее обкалывали. Потом поверхностно и часто задышала, закрыв глаза.
— Влад? — голос врача вырвал его из странного оцепенения. Он кивнул, не отрывая взгляда от бледного лица с широкой полосой пластыря на щеке. — Сними ей нашлепку с лица, должно было зажить уже.
— Окей.
Он шагнул вперед одновременно с вошедшей в плечо иглой и замер от тихого шипения девушки.
— Больно? — врач нахмурился, но продолжил, когда она помотала головой.
Стараясь не смотреть на иглу, Влад подошел вплотную к узкой койке и наклонился.
— Поверни голову, пожалуйста, — попросил он.
И стащил с нее очки, чтобы подцепить край пластыря сверху, где он точно начинался выше, чем тогда рана на щеке. Пластырь отошел легко: врач был прав и от пореза остался только припухший шрам, с которого уже начала спадать краснота.
— Блядь, — губы девушки чуть шевельнулись, а лицо скривилось в страдальческой гримасе.
Влад кинул взгляд ниже и понял, что эскулап решил для верности повторить швы и на груди, где они сегодня не пострадали. Грудь была… хм. Он почувствовал на себе насмешливый взгляд врача и, поняв, что краснеет, торопливо отвернулся по аккомпанемент тихого женского смеха.
— Очки-то верни, — судя по интонации она улыбалась.
— И получить по морде за то, что увидел лишнего? — Скай улыбнулся тоже, разворачиваясь обратно и окидывая ее нарочито долгим оценивающим взглядом.
На этот раз рассмеялся врач, обрезающий нитку и заливающий перекисью свежие швы.
— Она не оценит шутки, Влад, она тебя не видит, — сказал он, все еще посмеиваясь, и потянулся за бинтом и пластырем.
— Настолько плохое зрение?
— Я его старательно убиваю, — процедила девушка сквозь сжатые зубы.
Врач доклеил пластырь и пропустил первый слой бинта под рукой.
— Техник?
В ответ на его вопрос она утвердительно кивнула и с помощью врача, опираясь на здоровую руку, села на койке. Окончательно сползший лифчик болтался где-то в районе живота, и, судя по тому, что поправлять его девушка даже не пыталась, на чужие взгляды ей было наплевать.
— Подними голову, очки тебе одену.
Он шагнул ближе, и она молча подчинилась. Длиннющие черные ресницы легли на щеки. Наверное, когда-то она была дивно красивой, но даже представить не получалось — проклятый шрам все портил. Может, воображение заработало бы в нужную сторону при виде ее глаз, но их девушка открыла, только когда очки оказались на своем законном месте. Скай скупо улыбнулся и сделал ручкой, разворачиваясь к дверям.
— Спасибо, — она говорила чуть хрипло, но той невозможной боли в голосе уже не было.
— Куда собрался? — врач ухватил его за руку и подтащил обратно к койке, где Алла (и откуда только вылезла), ахая и вздыхая, помогала одеться свежезашитой пациенте.
— Конвоируй до постели. А там, раздень, уложи… в общем, сам знаешь, что делать.
И ушел. Влад проводил долгим взглядом прошмыгнувшую следом медсестру и повернулся обратно к девушке, которая уже стояла, правда чуть пошатываясь. Тяжело вздохнул и протянул ей руку.
— Влад.
Она замерла на мгновение, потом подняла руку и как-то неуверенно коснулась пальцами щеки, на которой алел припухший шрам. Горько усмехнулась.
— Саша, — свое имя она произнесла почти по слогам, схватившись за его запястье и шагая навстречу. В последний момент пошатнулась и чуть не упала, чудом сохранив равновесие. — Дай мне пару минут, пожалуйста. Я буду в норме.
Она прислонилась к стене рядом с дверью и, закрыв глаза, замерла. Скай не торопил ее, терпеливо ждал, пока тонкие пальцы не обхватили ладонь. Они шли долго, медленно. Она спотыкалась едва ли не через каждые два метра, но соблазн просто подхватить Сашу на руки и дотащить до комнаты Скай давил в зародыше. Она не оценила бы — он видел упрямо сжатые губы и вздернутый подбородок. Это была ее маленькая личная война с собственной слабостью.
На полпути он все-таки не выдержал: обхватил ее за талию и почти потащил дальше — Саша не сопротивлялась. Только дышала прерывисто и со всхлипами, Скай не мог понять больно ей или просто обидно, но на кровать он укладывал уже полубесчувственное тело, улыбающееся слабо и болезненно. Перед глазами встала счастливая и светлая улыбка Оли, Скай сдавленно застонал, закрывая лицо руками, запуская пальцы в волосы.
— Какого хуя ты вообще здесь забыла? — вырвалось у него.
Саша улыбнулась шире.
— Жить очень хотелось.
Олин образ раскололся вдребезги и рассыпался ворохом сияющих блесток. Она никогда не сказала бы так. Она бы рассказала душещипательную историю, в которой оказалась бы или невинной жертвой, или героической спасительницей, страдающей за идею. Оля бы…
Он усмехнулся. В конце концов, похоже, он совсем ее не знал.
— Других вариантов не было?
Ответом ему был тихий и отчаянный смех.
— Я, знаешь ли, больше люблю копаться в софте, чем трахаться, — она устроилась поудобнее, одной рукой поправляя подушку. — Въебни за меня Алексу, пожалуйста, — жалобно попросила Саша и закрыла глаза.
Скай кивнул, сознавая, что она это не видит, и вышел. Он шел, куда глаза глядят, и ноги сами принесли его в санчасть, где было тихо, темно и пустынно. Врач высунулся из каморки на его стук, тяжело вздохнул и выдал анальгин, между делом ненавязчиво посоветовав отоспаться. Скай пообещал совету внять, но заглотил таблетку и пошел курить. У ангаров было тихо, где-то далеко кричала одинокая птица. Из просвета меж облаков выглянула луна, невозможно полная и яркая. Он выдохнул: мир вокруг затянуло серой дымкой, которую через мгновение развеял ветерок.
Что это за мир, где женщины идут на фронт, потому что хотят жить? Где жены солдат умирают от ран, а сами солдаты — живут?
Почему их жизни оплачены чужой кровью?
И почему ему сейчас так больно?
========== Глава 6 — Heu quam est timendus qui mori tutus putat (Тот страшен, кто за благо почитает смерть) ==========
Мы боимся чего-то не потому, что это сложно.
Это сложно, потому что мы этого боимся.
(Сенека)
По спине стекали струйки пота, не по уставу длинные волосы намокли и липли к шее. Скай стоял навытяжку, глядя в небо пустым, бессмысленным взглядом, и думал, когда успело пролететь все это время? Вчера — еще вчера, ей-Богу — было нападение на часть и отъезд Кирилла, а вот сегодня уже лето, и Кир давно вернулся, а заново отстроенные корпуса успели потемнеть от пыли и пепла. Пепел… он горько усмехнулся. Казалось, небо затянуло им раз и навсегда. Солнце исчезло. Вечные облака, вечная серость и невыносимый — даже здесь, среди лесов, невыносимый — запах гари. По части бродили смутные слухи о ядерных бомбардировках, но командование их опровергало, а бойцы, после первых попавших в дисбат, обсуждать эту тему как-то не стремились. В ядерную войну Скаю не верилось, но и вменяемых объяснений этому небу он найти не мог.