Пиздец, причем феерический. Да, что ж за судьба-то у него такая? С женщинами не везет, война — и та началась аккурат в первый день отпуска. Себя было жаль до жути, и чем больше он пил, тем жальче становилось. К концу второй бутылки захотелось побиться головой о стену, но Скай героически сдержался, поднялся и пошел, куда глаза глядят.
Наверное, за последние дни он слишком часто бывал здесь, иначе он не мог объяснить тот факт, что привели они его в санчасть. Захотелось спирта, огурцов и глюкозы — причем, желательно все сразу, а не по отдельности. Скаю вспомнилось, что у Дока всегда была заначка на крайний случай. Нет, а чем его случай не крайний? Он покивал собственным мыслям и решительно распахнул дверь. Врач уставился на него каким-то замученным, обреченным взглядом. Сдавленно застонал.
— Да, где ж я так нагрешил, что мне вас послали?! — прошипел он и, неожиданно для Ская, заглянул под стол. — Вылезай, сволочь.
Из-под столешницы показалась светлая макушка. Потом пропала, послышался звук удара и чей-то громкий смех. Док закрыл лицо ладонями, нервно хохотнул и встал сам, за шкирку вздергивая с пола Сашу. То есть Алека. Пьяного, судя по всему, в зюзю. Скай немедленно возгордился собой — он был в разы трезвее.
— Доооок, — жалобно протянул Алый. — Я, кажется, стакан проебал. И все проебал, — он внезапно всхлипнул. — Почему я такой неудачник?! — философски вопросил он, забираясь с ногами в кресло врача.
Док глубоко вдохнул, медленно с присвистом выпустил воздух сквозь зубы. С явной и очевидной угрозой посмотрел на Ская.
— За глюкозой? — Скай кивнул. — Все плохо? — еще один кивок. — Хочется выпить и поговорить?! — почти истерично выкрикнул Док.
На этот раз кивать Скай не стал, как-то жить внезапно захотелось.
— Поговорить, да, — жарко выдохнул Алек, что-то тщательно пережевывающий.
Скай принюхался, в воздухе явно пахло солеными огурчиками и колбасой, судя по бешеному взгляду Дока, из его личных запасов.
— Ну, вот и разговаривайте, блядь! — заорал врач, бочком подбираясь к выходу. Скай отошел от проема даже, от греха подальше. — Я штатным психиатром не нанимался! Дурдом, блядь!
Он вышел, громко хлопнув дверью. Алек недоуменно посмотрел на мелко вибрирующий косяк и пожал плечами, наливая себе еще чего-то высокоградусного из прозрачной бутылки без опознавательных знаков.
— И чего он так нервничает… — он принюхался к жидкости в стакане, слегка поморщился. — Выпьем?
Действительно, дурдом «Ромашка», палата для особо буйных. Скай взял с подоконника чистую чашку и, подойдя к столу, махнул рукой:
— Наливай!
С первого же глотка он задохнулся, судорожно хватая ртом воздух. Горло свело, пищевод обожгло, казалось, чистым пламенем. Чистый спирт, блядь, неудивительно, что этой недобитой — этому! — так хорошо. Алек понимающе ухмыльнулся и протянул огурец, Скай закусил, выпил еще. Со второго раза пошло легче и как-то лучше, в груди потеплело, свет уличных фонарей, проникавший в комнату через окно, стал казаться домашним и до невозможности уютным. Он осушил чашку до дна, Алек тут же наполнил ее снова.
Сам он тянул свою порцию мелкими глоточками, как марочное вино, перекатывая жидкость во рту и лениво глотая. Извращенец, блядь. Кругом одни извращенцы и враги! Вспомнился Майло — главный извращенец, однозначно, кто еще может трескать колбаски, сидя на паперти, и ржать, когда его бьют? Вопрос требовал ответа.
— Аль! — Алый замычал, вгрызаясь в бутерброд, но всем видом, в особенности вытаращенными глазами, показывая, что внимательнейшим образом его слушает. — Слушай, вот если я тебе в морду дам, тебе смешно будет? — Алек задумался, потом помотал головой. Скай успокоился, но, еще немного подумав, тот вдруг закивал. — Блядь, а почему?
Страдальчески закатив глаза, Алый торопливо прожевал кусок, с трудом проглотил и откашлялся.
— Ты ж это… — он повел перед собой рукой, сбил пустую бутылку, но поймал на лету и поставил на место. — Пьяный! Промажешь — будет ржачно!
Скай махнул рукой, удрученно вздохнул и погрузился в размышления. Под новые и новые порции спирта размышлялось на удивление хорошо. Потом он начал мыслить вслух, потом к нему присоединился Алек. Спустя пару часов, они сидели на полу, что-то друг другу втолковывая и обнимаясь. Ближе к утру — Алек плакал и ругался, а Скай утешал его, гладил по голове и твердил, что быть мужиком заебись. Главное, дрочить научиться, вот протрезвеют — и он покажет ему мастер-класс. Где-то на моменте, когда Алек выяснял подробную программу грядущего мастер-класса, а Скай пытался объяснить на пальцах, вошли Блэк и Алла — и задушевные посиделки кончились.
Он никогда не любил вставать по утрам, еще меньше он любил трезветь по утрам под ледяным душем, особенно, если ночью и не ложился. В соседней кабинке отфыркивался от воды и матерился Алый, Скай ощутил к нему бешеное сострадание. Потом вспомнил, кто его напоил, и сострадание плавно трансформировалось в злорадство. Ну, ровно до тех пор, пока Блэк снова не сунул его мордой под ледяные струи. Меньше, чем через полчаса, Скай был трезв, зол и мокр до нитки. Мимо него прошлепал такой же Алек, чихнул, остановился напротив Аллы и Блэка, глядящих на них с немым укором. Задумчиво поскреб затылок и резко — ничто не предвещало — схватил обоих, пихнул в кабинку и включил ледяную воду. Раздался дикий спаренный визг. Скай послушал его с минуту, потом встал, пожал Алому руку, и они вместе пошли искать сухие вещи под аккомпанемент громких матерных криков сзади. Он чувствовал себя отмщенным.
Смешно, но вещи для них обоих нашлись в комнате Саши. Алека, то есть. Поправлять себя приходилось все реже, но, как ни странно, при этом парень не переставал казаться до боли близким и родным. Скай стащил с себя мокрую форму, переоделся, развесил истекающие водой шмотки в душевой. В какой-то момент рядом оказался голый до пояса Алек, занятый тем же самым, и он даже не вздрогнул, увидев плоскую мужскую грудь и впалый живот с четко прорисованными ребрами.
— Отъедаться тебе надо.
Алый усмехнулся.
— А я отпиваюсь.
И не поспоришь, что называется. Скай криво ухмыльнулся в ответ, подождал, пока тот оденется, и потащил его на завтрак, за которым «растущий организм», не глядя, стрескал двойную порцию. Влад наблюдал за этим умиленно, подкладывая на чужую тарелку все новые куски, пока не подошел Стас.
— Командир, — боец широко улыбнулся. — Ты это, нового щенка завел, что ли?
И он как-то даже и не нашелся, что ответить. Зато Алек поднял голову, эйфорически-светло и радостно улыбнулся, встал — и Стас полетел в стену, сбивая с ног стоящих сзади Арка и Леньку. Из-за стола медленно поднялись остальные. Блядь.
Скай закрыл глаза, считая до десяти, этот пиздец надо было остановить. Алек стоял ровно, задумчиво потирая отбитые костяшки.
— Еще что спизданешь? — ровно и безэмоционально произнес он, поднимая взгляд на с трудом отскребающего себя от пола Стаса.
— Новенький? — неожиданно дружелюбно спросил последний.
Скай выдохнул. Долбоебы. Эпические.
— Старенький, — Алый уселся обратно, возвращаясь к еде. — Приятно знать, что мое звено меня любит и поддерживает.
Ребята начали недоуменно переглядываться. Скай встал, поднял руку, останавливая шепотки и гадание на кофейной гуще.
— Ребят, — он вздохнул. — Это Алая, — ну, бред же. Бред. — Алый, — поправился он, потирая рукой внезапно занывшую шею.
На мгновение воцарилась абсолютная тишина, и Скаю показалось, что он слышит биение их сердец. А потом кто-то — вроде бы, Арк — первым подошел к алому лидеру и крепко обнял, стуча по спине так, что тот аж подавился. Тут же зашумели остальные, собираясь в большую, что-то радостно галдящую кучу, вытаскивая Алека и, едва ли, не унося его из столовой на руках. Сидеть остался лишь Блэк, но Скай не обратил на это особого внимания, глядя, как радостно улыбается и смеется командир алого звена, гуляя по рукам своих и чужих подчиненных.