— Аха, — рассеянно бросил Алый.
Он продолжал его рассматривать, Скай чувствовал, только исследовательский интерес сменила какая-то другая эмоция. Он не мог понять какая, но стало совсем неуютно. Его пробрала дрожь, и он натянул футболку, набросил сверху куртку, стремясь завернуться в нее едва ли не с головой. Алек отвел глаза в самый последний момент, напоследок окинув его пристальным — слишком пристальным — взглядом. Как-то рвано выдохнул, и в этом было что-то жутковатое.
— Ну, что, — преувеличенно бодро спросил Скай, протягивая руку, чтобы обхватить его за плечи. В последний момент вспомнился Майло, он на миг замер и сделал вид, что просто хотел поправить чужую футболку. — На обед?
— Не голоден, — Алек, казалось, был слишком напряжен. — И много дел, вечером увидимся!
Скай не успел спросить, что с ним — слишком быстро Алый сбежал. Но, бредя прогулочным шагом к столовой, он был уже не слишком уверен, что ему хочется это знать. Лицо до сих пор пылало, а по телу пробегала дрожь при едином воспоминании о том пристальном взгляде. Его вообще пугало, если честно признаться самому себе, то непонятное выражение враз потемневших глаз. Ярость? Боль? Тоска?
Или — и об этом ему было думать страшнее всего — память о том, что было между ними раньше?
Скай силился подобрать нейтральную формулировку ровно до тех пор, пока Блэк не отвлек его беседой о характеристиках последних моделей истребителей, которые, кстати сказать, по словам майора, обещали прислать в ближайший месяц. Выше, быстрее, круче — все, что можно было сказать об этих машинах. Ходили слухи про какие-то новые интерфейсы управления, но подробная информация была засекречена. Он было сунулся к механикам, потом к командиру, но тот только руками развел. Не твой, мол, гриф, не могу, извини. Скай, в общем-то, не обижался, это только подогревало интерес и нетерпение, а главное, давало почву для гаданий на кофейной гуще. Так что теории они с Кириллом строили с удовольствием, вроде бы, взаимным даже.
Алек все еще не появился на обеде, когда они уходили, Скай отметил это где-то на периферии сознания, не особо погружаясь в размышления о причинах и следствиях. Дела, сам же сказал, да и не мамка ему Скай, чтобы волноваться и переживать. В конце концов, парень только на ноги встал. Ему тогда, после его чудесного воскресения, хотелось бухать и трахаться, чтобы самому поверить, что живой. Алек, наверное, не исключение в этом плане. Эта мысль отдавалась болью где-то в груди, а он старательно эту боль игнорировал, силясь убедить себя, что все хорошо.
В импровизированной гостиной по рукам, как всегда, пошла гитара, откуда-то из-под стола извлеклась бутылка водки. Скай стакан взял, а от инструмента отказался в пользу Блэка. Друг пел о любви, хрипловато и надрывно, выжимая слезу из слушателей, которые гоготали, не осознавая своей причастности к прекрасному. Хлопнув подряд пару сотен грамм, Скай все-таки отобрал гитару и спел что-то на грани приличия. Смех стал громче, струны жалобно тренькнули, когда за инструментом потянулся ржущий Ленька. Парад чисто мужских песен, епт, и когда они так сидели в последний раз? До появления Алой, точно. Забавно, казалось бы, и не замечали, что баба, а все ж таки сдерживались. Скай представил себе диссер на тему «окультуривающее влияние женщин в армейском быту» и заржал, не сдерживаясь. На него покосились с интересом — образом пришлось поделиться. Дальше хохотали уже вместе, придумывая все более и более интересные темы научных работ. Причем, чем больше лилось спиртного — тем заумнее были формулировки.
— Прямо коррелирует! — заявил Блэк, когда Ленька сказал это вслух.
— Да ты же умный! — Стас аж приподнялся на диване.
Обсуждение пошло на новый виток, плавно перескочив на измерение коэффициента интеллекта присутствующих. Не дожидаясь, пока они начнут мериться хуями, Скай махнул рукой, заявил, что ему впадлу следить за дальнейшим ходом дискуссии, и смылся курить. Остальные дымили прямо в комнате, особо не заморачиваясь, но дышать дымом Влад не любил, предпочитая сочетание аромата табака и свежего воздуха. По дороге ему встретилась Алла, которая, увидев у него в руках пачку, навязалась за компанию. Отказывать он не стал — почему бы и нет, в конце концов. Медсестра много шутила, смеялась, глубоко затягиваясь, периодически заходясь кашлем, если дым попадал не в то горло. Скай улыбался и откровенно флиртовал, чувствуя какое-то отчаянное, безбашенное веселье.
Они курили по второй, когда из-за угла показалось «прекрасное виденье»: Алек с той девушкой-диспетчером — Юки, кажется, — под ручку. Алый лидер был каким-то мрачным и слишком серьезным, девушка рядом с ним неуверенно улыбалась и что-то говорила. Алый отвечал ей, глядя в землю. Потом он поднял голову, увидел их с Аллой и застыл на миг. Чуть не споткнулся, но устоял. Скай улыбнулся еще шире, глядя на эту мизансцену, и подмигнул ему, Алек криво усмехнулся, кивая в ответ.
— Хорошая ночь, не правда ли? — протянула Алла, когда «сладкая парочка» проходила мимо.
Алый остановился, замер. Влад чувствовал себя перепуганным кроликом — так частило сердце — глядя на то, как Алек медленно поворачивает к ним голову, как горят бешенством ртутно-серые глаза, как это бешенство разгорается в них, превращаясь в абсолютную, ничем не сдерживаемую, ярость.
— Охуенная, — коротко бросил Алый лидер, отпуская руку стоящей рядом девушки.
На мгновение показалось, что он сейчас сотворит какую-нибудь херню. Мышцы напряглись в предчувствии драки, но Алек только запрокинул голову, глядя в изумительно чистое небо. Его ухмылка превратилась в странную, почти нежную улыбку, длиннющие ресницы на миг опустились, но потом вновь поднялись.
— Аль, — тихо позвала его Юки.
Он откинул назад волосы, отступил на шаг, все так же нежно улыбаясь. Потом протянул руку и провел пальцами по щеке Аллы.
— Очень хорошая ночь, Аллчонок, такая звездная… — Алек прикрыл глаза, полыхающие расплавленным серебром, а Скай зажмурился, не в силах на это смотреть. Сейчас Алый мог вырвать ей глотку, он бы не смог сделать ровным счетом ничего. — Знаешь, звезды ведь ближе, чем нам кажется, — едва различимый шепот. — Или мне просто хотелось в это верить?
Сердце глухо бухнуло в груди и замерло, время остановилось. Когда догоревшая сигарета обожгла пальцы, Скай матернулся, отбрасывая пытаясь отбросить окурок в сторону, но дрожащие пальцы не слушались, а мир расплывался перед глазами. Это было — как нож в спину, а Алек только коротко рассмеялся и ушел, почти таща за собой рыжую подругу. Алла осталась стоять в той же позе, по щекам ее текли крупные слезы. Ей тоже было больно, и ему было, но Скай не знал, что сказать. Хотелось плакать, орать, материться. Догнать эту суку и надавать по наглой бледной морде, что бы больше никогда не смел… Что?
Напоминать ему его собственные слова? Напоминать, как это было: «быть вместе»? Произносить вслух то, что он силится забыть — и не может, никак не может?
Скай не знал ответа на этот вопрос, не знал, что делать. Можно было бы — да и следовало, наверное — сбежать, но это слишком трусливо и не по-мужски. И он остался. Просто обнял Аллу, прижимая ее к себе, позволяя уткнуться в плечо и разрыдаться, и так и стоял, слушая судорожные всхлипы и глядя на звезды. Невозможно яркие, холодные и далекие.
Как его любовь.
Комментарий к Глава 16 — Damnatio memoriae (Проклятие памяти)
* (и далее, ибо я ощущаю перебор звездочек)
- Эй, злой русский!
- Злой русский!
- Привет-привет! Как ты, злой русский? Как твоя девушка?
- О, он в порядке! И его… девушка тоже!
- Круто! Где она? Хочу с ней познакомиться!
- Это я, милый. Рад встрече!
- Это… оу… Прости, злой русский, я не ожидал! (англ.) Мадемуазель, вы так прекрасны в этом платье. Могу ли я пригласить вас на танец? (фр.)
- Да, месье!
- Майло Мэдден. Мейдей, если пожелаете.
- Алек или Алый, если захочешь.