— Блядь, — повторил Скай и бессильно завыл.
Топот десятка ног за дверью заставил его расхохотаться, непослушные бойцы все-таки прибежали на грохот взрыва. Его попытались потащить наверх, но он намертво вцепился в руку Алого, и ребятам, явно боявшимся трогать израненного алого лидера, пришлось переть на себе их обоих. Даже в машину их уложили вместе.
— Не довезете, — тихо сказал один из техников.
Скай по-звериному зарычал на него, а Блэк отвесил подзатыльник, и они, наконец, полетели. Алый хрипел, Алый бился в судорогах, то прекращая — и тогда Скай беззвучно кричал — то вновь начиная дышать. А он мог только смотреть на это до боли сухими глазами, гладить темные, слипшиеся от крови волосы и шептать:
— Живи, блядь! Живи!
========== Глава 23 — Disjecta membra (Разрозненные части) ==========
Нельзя так испытывать человека. Человек не выдержит таких испытаний.
(Светлана Алексиевич)
Как много позже узнал Скай, лабораторию с землей тогда все же сравняли. По приказу Блэка, отчаянному, ни с кем не согласованному. За ту операцию Киру выдали медаль и звание генерал-майора, и это — не считая личной благодарности от генерала, приехавшего награждать героев. Сам Скай визит высоких гостей не застал, валяясь в регенераторе, в полной отключке. Неизвестная отрава все же брала модификантов, пусть и слабее, чем людей, так что, когда они приземлились, он пытался выплюнуть собственные легкие вперемешку с комками темной, почти черной, крови. Остальные пострадали слабее, по рассказам Аллы, у них все обошлось лошадиными дозами лекарств и парой дней постельного режима. Хуже было с Алым. До санчасти его дотащили, это Скай еще помнил сам, как помнил и хриплый стон Алека, когда медсестра начала осторожно вытаскивать самые крупные осколки. И крик Аллы, когда вместе с последним куском стекла, покинувшим его тело, он перестал дышать и остановилось сердце.
Дальше была темнота, потому что именно в тот момент он попытался рвануться к нему и рухнул на пол, чувствуя, как внутренности сводит судорогой, а рот наполняется кровью. Когда он пришел в себя, первым делом спросил про Алека, а Алка вздохнула и кивнула на мерно гудящий репликатор.
— Там?
Надежда не хотела умирать, надежда была упряма и верила в лучшее.
— Там. Цикл идет, вроде бы, но он не дышал, Скай, — медсестра — нет, уже врач — всхлипнула. — Сердце не билось, я не знаю, что получится…
Он обнял ее, погладил по голове и остался, плюнув на свои обязанности, на устав и на приказы командира. Его место было здесь, рядом с мерно гудящим железным гробом, в котором лежал единственный человек, чью смерть он бы просто не смог пережить. Может ли модификант покончить с собой? Это единственный вопрос, который его тогда волновал.
«Живи, блядь, живи». Он повторял это раз за разом, вслух и про себя. Раскачивался на стуле и на коленях перед репликатором, глядя прямо перед собой и ничего не видя. Перед глазами стояло лицо — осколки и рваные раны, царапины и кровь, так много крови. Живи, пожалуйста! Он забывал, как дышать — Алла испуганно трясла его за плечи. Он улыбался ей, рассеянно и вскользь, и снова уходил в себя.
Блэк приходил каждый день и не по разу. Приносил еду, хотя их и так кормили, рассказывал свежие новости. Он ничего не спрашивал, только косился изредка на репликатор со странным выражением лица, думая, что Скай его не видит. Так прошли еще два дня, не считая тех двух, что он сам провел под железной крышкой. А потом Блэк пришел снова, но на сей раз остался. В репликаторе. Друг все-таки решился на модификацию, черт знает, что помогло больше: приказ Алого людям уйти, когда модификанты остались в лаборатории, или зрелище тех повреждений, что он смог пережить. Смог ли? Об этом Скай старался не думать. Живи.
Как ни смешно, Кирилл вышел из репликатора первым, и Скай, смеясь, возился с заново учившимся ходить другом, когда протяжно запищал второй гроб. Алла пересекла комнату едва ли не одним прыжком, сам он замер, сжав плечо Блэка так, что чудом кости не переломал. Кир осторожно положил ладонь поверх его пальцев, и он заставил ослабить хватку. Тишина. Секунда, вторая, третья. Он не молился, он вообще ни о чем думать не мог, только отсчитывать про себя ползущие мгновения, до тех пор, пока не услышал хриплый кашель и негромкий голос, такой знакомый голос:
— Бля, ну, почему это так больно-то?
Блэк улыбнулся, широко и радостно, Скай закрыл глаза, пытаясь справиться с собой и слыша, как громко, надрывно рыдает Алла. Когда он, наконец, обернулся, живой и отощавший Алек, прижимал ее к себе, сидя на бортике репликатора, и гладил по спине, по голове, зарываясь пальцами в волосы. Он что-то шептал, но прислушиваться Скай не стал, слишком личной была эта сцена, не предназначенной для чужих глаз и ушей. Он вообще хотел уйти, но вцепившийся в руку Блэк заставлял продолжать стоять на месте и слушать судорожные всхлипы, хриплый шепот и ровный, успокаивающий голос.
— Я думала, ты умер, — повторяла Алла, как заведенная.
— Тише, тише, не плачь, — говорил Алек, обнимая ее. — Ну, я ж живой, милая, не плачь. Все хорошо, девочка…
Нежность, что звучала в этих словах стала последней каплей. Невыносимо — слушать, как он успокаивает ее, слышать то, что он говорит, и понимать, что, несмотря на всю боль, на все тревоги, Алек никогда не скажет это ему. Просто, потому что они всего лишь друзья, потому что даже плакать Скай мог только по девочке Саше. Не по мужчине Алому, нет. Черт, он даже после смерти Алекса не пролил ни слезинки, что ж на сей раз-то так развезло?
Он осторожно отступил на шаг, Блэк пошатнулся, но устоял, показав ему большой палец. Все хорошо, мол. Скай улыбнулся и пошел к Алеку и Алле, которая, более или менее, взяла себя в руки. По крайней мере, плакать она перестала и отошла от алого лидера, встала чуть поодаль, вытирая глаза рукавом халата, оставляя черные разводы туши. Алый улыбался ему, пока он шел, потом протянул руку. Скай пожал, слегка дергая на себя, но сдвинуть Алека с места не смог, удержался, зараза. Алый лидер радостно заржал и сам шагнул вперед, сжимая Ская в неожиданно крепких объятьях.
— Не представляешь, как я рад тебя видеть!
— Не представляешь, как я рад, что ты жив, — эхом откликнулся Скай.
Алый вздохнул, потер лоб.
— Жив, да. Дока не вытащили?
Скай покачал головой, Алек снова вздохнул и огляделся в поисках своей одежды. Форму он нацепил за пару минут, но Алла не дала им сбежать, соблазнив чаем и обедом, который, чуть ли не по мановению волшебной палочки, притащила медсестра, пыхтящая под тяжестью заставленного тарелками подноса. Алый и Блэк накинулись на еду с таким энтузиазмом, что Скаю стало совестно влезать, и он ограничился пустым чаем. Как и сама хлебосольная хозяйка, в общем-то.
Алек наелся — ну, или взял себя в руки — раньше, отвалился от стола с довольной улыбкой, с пару минут умиленно последил за Киром, а потом встал и потрепал Аллу по волосам.
— Все, любовь моя, — Скай вздрогнул, поднимаясь со стула. — У тебя хорошо, но долг зовет.
Она смущенно улыбнулась в ответ, но ничего не сказала. Они уже в дверях стояли, когда Алла догнала и повисла у Алека на шее, впившись в губы жадным поцелуем. Тот ответил, а Скай прикрыл глаза, стараясь сохранить ровное дыхание, и отвернулся, подавляя желание еще и уши заткнуть. Сердце частило, сжималось, пыталось выпрыгнуть из груди. Ей-Богу, он не хотел это видеть. Черт, он и знать-то про это — не хотел, но, наверное, убегать и прятаться было уже поздно.
Они оторвались друг от друга под восхищенный свист дожевавшего остатки обеда Блэка, Алек хлопнул Ская по плечу и потащил за собой, и он послушно пошел, но сбежал при первой же возможности. Так, чудом углядел в конце коридора командира и отбрехался срочной необходимостью уточнить задание. Какое? Да, хер его знает, если бы Алый спросил — он бы не смог ответить, но тот лишь улыбнулся и, помахав рукой на прощание, пошел в другую сторону.