Кирилл задумчиво посмотрел на Алекса, движением брови показывая, что присоединяется к вопросу.
— Да, нет. И спортом не увлекался, я хрен знает, с чего его в десант. Не пофиг ли?
Недокуренная сигарета полетела в ведро, заменяющее пепельницу, Скай достал следующую и пожал плечами:
— Пофиг. Просто странно.
Кивок Блэка он скорее почувствовал, чем увидел. Алекс протянул им зажигалку.
— Не знаю, в общем. Нам долго еще тащиться? — он посмотрел в окно и засмеялся. — Тупой вопрос.
Скай с Киром синхронно кивнули.
Поезд медленно замедлял свой ход, приближаясь к остановке. Сигарет оставалось на пару затяжек, и так не хотелось, чтобы они кончались, но собираться, определенно, уже пора. Получать от командования выволочки на тему медленных сборов будучи капитаном было как-то глупо, что ли.
Блэк наклонился, туша сигарету о стенку ведра, и тряхнул головой, резко выпрямляясь.
— Пошли уже.
Скрипнула дверь, в проем высунулось чье-то недовольное лицо и пробурчало что-то на тему курящих в тамбуре, вместо того чтобы собирать вещи, солдат. Алекс усмехнулся, толкая дверь ногой, практически впечатывая слишком смелого призывника в стену, и ленивой походкой пошел по коридору к своему купе, не обращая внимания на мат за спиной.
Скай бросил на потирающего плечо парня насмешливый взгляд и последовал за другом, чувствуя на плече тяжелую ладонь Кирилла, вздрагивающего от сдерживаемого хохота. Судя по содержанию щедро сдобренной русским матерным тирады, смелый парень был назначен старшиной и грозился мыслимыми и немыслимыми карами за непочтение.
Расстроится пацан, как-то лениво подумал он, заходя в купе и одним движением стаскивая с верхней полки свой рюкзак.
— Готов, капитан!
— Отлично, капитан! — отозвался насмешливо Алый и опустился на нижнюю полку рядом с ним и Кириллом, лениво наблюдая за судорожными метаниями Паши. — Сразу видно, не служил, — протянул он пару минут спустя.
Павел кинул на него злобный взгляд.
— Я просто открывал его хотя бы!
— И? — Алекс прикрыл глаза, прислоняясь к стене.
«Хороший парень» что-то пробурчал себе под нос, но не ответил, продолжая пытаться впихнуть невпихуемое: то есть уложить в рюкзак все, что было в нем изначально. Не успел, конечно, но заглянувший их позвать старшина, увидев ненавистные лица обидчиков, даже не стал его ругать, а помог собраться и вывел из вагона.
В автобусе, по дороге, собственно, к части, все трое спали, не особо заморачиваясь тем инструктажем, который знакомый еще по учебке майор читал новичкам. Майор, впрочем, их тоже помнил. Так что разбудил только после того, как провел остальным обзорную экскурсию и развел всех по казармам.
— Дорогу помните еще? — насмешливо сощурившись спросил он, когда они закурили у входа.
— Как можно забыть, Сергей Анатолич, — Алекс непритворно возмутился и аж подавился дымом. Откашлявшись, он неуверенно посмотрел на майора. — Можно вопрос?
Тот кивнул, с наслаждением затягиваясь.
— Это вроде как летная часть, дядь Сереж. Они тут надолго?
— Надолго, — он кивнул и с сожалением выкинул окурок. — Их часть рядом отдельная, ты прав. Но там будут устраивать общагу для гражданских. Родственники, друзья, кого мы по квотам сюда потащим, сам понимаешь… — Сергей не договорил, но они синхронно кивнули.
Дополнительные объяснения были не нужны. Два гражданских на одного служащего — принятая норма военного времени. Почти смешно, но в таких общежитиях при военных частях было реально безопаснее, чем даже в самых защищенных системами любых оборон городах.
Скай козырнул майору и пошел следом за друзьями, давно и хорошо знакомой дорогой. Прямо, налево, два пролета наверх и третья дверь прямо по коридору. Когда они шагнули в такую родную общую проходную комнату, и им навстречу поднялись почти все присутствовавшие там, когда по плечам и спине захлопали руки, а в уши ворвались десятки возбужденных, радостных голосов, у Влада, прямо-таки, непроизвольно вырвалось:
— Наконец-то, дома.
И кто-то засмеялся, и этот смех подхватили все.
Включая самого Владислава.
В конце концов, другого дома и другой семьи у него действительно не было.
***
— … и забрасываю я, значит ее ноги к себе на плечи, — донесся сквозь полудрему голос Алекса, и Скай не смог сдержать улыбку: друг, как всегда, был в своем репертуаре.
— Пиздишь безбожно, Алый, — веселый голос Кирилла окончательно выдернул его из остатков сна, и Влад осторожно приоткрыл один глаз, оценивая диспозицию.
Расклад стандартный, одна штука: прима-балерина, то есть, простите, Алекс в центре внимания, Кирилл на подпевках, с десяток смутно знакомых по учебке летного ребят хихикают в кулаки, а пара десятков новобранцев внимают откровениям капитана — хотя его послушать, так и Адмирала — с благоговением и трепетом.
Влад сел, стараясь не шуметь, пара человек еще все-таки спали, да и привлекать к себе внимание увлеченно балагурящего Алого не хотелось. С этого станется, начнет трещать про учебные вылеты, а там разговор неизбежно сползет к вылетам нынешним, про которые, не то что говорить — вспоминать не хочется. Наверное, поэтому они и смеялись, эти мальчишки, которым так хотелось забыться, и треп ни о чем, как ни странно, помогал. И сигареты помогали, и та фляжка, которую попытался заныкать под стол один из новобранцев, заметив его взгляд. Водка или вискарь. Хотя, может быть и коньяк, расположение части подходящее.
В комнате было тепло, чтобы не сказать жарко, но лежащий рядом парень — Паша — завозился во сне, плотнее кутаясь в плед, заходясь в лающем кашле. Как только умудрился простудиться?
Хотя, сначала до части в продуваемом всеми ветрами вагоне, а потом построения тут, по самой жаре, да еще и с непривычки. Ничего удивительного, в общем-то, дело житейское. Много их тут — чихающих, кашляющих, отчаянно температурящих — настолько много, что врачи из санчасти беззлобно шутят про новое биологическое оружие, заносящее ОРВИ во вражеские войска, и грозятся добровольно сдать особо болящих в плен.
Болящие отшучиваются и усиленно лечатся — таблетками в унитаз и сорокаградусными «микстурами» внутрь… Скай усмехнулся, тяжело вздохнул и стащил с себя форменную куртку, накидывая ее на спящего больного.
— А у меня жена скоро рожать будет, — донеслось негромкое откуда-то слева, вдребезги разбивая всю сложившуюся наигранно-веселую атмосферу. — На тринадцатое вроде назначали.
Влад посмотрел на разом помрачневшие лица и прикрыл глаза. Тоже нашел что рассказывать. Здесь почти у каждого — либо жена, либо девушка. И дети, оставшиеся без отцов в городах, где страшно почти всем. Но логика командования проста: города не оккупированы, врага выбили, опасность для мирного населения минимальна — и на эвакуацию семей можно даже и не надеяться. Вот только этим женихам, мужьям и отцам, ушедшим на войну все равно до одури страшно, потому что просто забыть, что один раз уже не спасло хваленое ПВО и враги пробились, не получалось.
Он наощупь достал сигарету, прикурил. Пламя вспыхнуло перед глазами и погасло; Скай откинулся назад, опершись о стену, и закрыл глаза, пытаясь хотя бы задремать. Умирать было не страшно. Терять — страшнее, и, может быть, именно поэтому он уже месяц не мог заставить себя написать матери хоть полстрочки. Мужчина, бесстрашный солдат — ага. У этого болезного мальчика, спящего рядом, было в разы больше храбрости. Он хотя бы писал жене и матери как по расписанию. И коротенькие смски и длиннющие бумажные письма, напоминавшие чем-то те самые письма времен второй мировой, которые Скай разбирал лет десять назад в военно-историческом кружке в школе. «Здравствуй, Сашенька», — начиналось одно из них, которое он и сейчас видел, как наяву, и точно также начинались письма Павла к жене.
«Здравствуй, Сашенька», «любимая, я так соскучился», «милая, хочу быть рядом с тобой» — Алый стебался и тихо завидовал, но ровно до тех пор, пока в часть в очередной раз не привозили корреспонденцию.
Потому что любимая и милая Сашенька не ответила своему «зайке» ни разу, и это было так знакомо, что Скай его почти жалел.