- До свидания, - сказал полковник. - Постарайтесь забыть, сеньор Дэвис, то, что случилось в начале нашего знакомства, и помнить только то, как мы расстались.
- Может быть, полковник, мы и встретимся при более счастливых обстоятельствах, и я буду иметь возможность высказать вам всю симпатию, которую внушает мне ваш открытый и честный характер.
Обменявшись еще несколькими словами и сердечно пожав друг другу руки, они расстались.
Полковник галопом поскакал в Сан-Исидор, тогда как Джон Дэвис и монах столь же поспешно направились в совершенно противоположную сторону.
Было около полуночи, когда полковник Мелендес доехал до передовых постов; там его уже ждал один из адъютантов генерала. В пуэбло было заметно какое-то волнение. Солдаты, вместо того, чтобы спать, как это можно было ожидать в столь поздний час ночи, толпами сновали по улицам; офицеры с озабоченным видом мелькали то здесь, то там. По всему было видно, что готовились к чему-то важному.
- Что здесь происходит, капитан Гютер? - спросил полковник адъютанта.
- Генерал сам скажет вам об этом, полковник! - ответил офицер. - Он ждет вас с нетерпением и уже несколько раз справлялся о вас.
- О-о! Так есть, стало быть, какие-нибудь новости?
- Кажется, да.
Полковник пришпорил лошадь и через несколько минут доехал до домика, служившего квартирой генералу. Весь дом был освещен, кругом стоял невообразимый шум. Не успел генерал заметить полковника, как уже оставил офицеров, с которыми говорил, и поспешно подошел к Мелендесу.
- Наконец-то вы здесь! - воскликнул он. - Я ждал вас с большим нетерпением.
- Что здесь происходит? - спросил полковник, удивленный встречей, которой он никак не ожидал: оставив лагерь в полном спокойствии, он не рассчитывал найти его в шумной тревоге.
- Вы сейчас узнаете, - сказал генерал, и обратившись к офицерам, находившимся в комнате, добавил: - Господа, прошу вас оставаться здесь, я возвращусь к вам через несколько минут. Полковник, следуйте за мной.
И поклонившись всем собравшимся, генерал в сопровождении полковника вышел из комнаты и запер за собой дверь. Оставшись с ним наедине, генерал взял молодого человека за пуговицу его мундира и, устремив на него взгляд, которым он, казалось, хотел проникнуть ему в душу, дружеским тоном проговорил:
- После вашего отъезда нас посетил один из ваших друзей.
- Один из моих друзей? - воскликнул молодой человек.
- Да, по крайней мере, человек этот называет себя вашим другом, сказал генерал.
- Я знаю в этой стране только одного человека, - сказал полковник прямо, - который, несмотря на большое различие, существующее в наших взглядах, может быть назван этим именем!
- И этот человек?
- Этот человек - Ягуар.
- Вы его любите?
- Да.
- Но ведь это разбойник!
- В ваших глазах, генерал, и с вашей точки зрения весьма возможно, что вы правы, я этого не оспариваю и не осуждаю вас за это. Но я его люблю - он спас мне жизнь.
- Но ведь вы сражаетесь против него?
- Конечно, мы принадлежим к враждующим лагерям, каждый из нас служит делу, которое он по своим убеждениям считает правым. Но если оставить в стороне то, что нас разделяет, окажется, что душой мы тесно связаны друг с другом.
- Я не имею ни малейшего намерения порицать вас за это, мой друг. Наши симпатии не должны находиться в зависимости от наших политических убеждений. Но возвратимся к вопросу, который в данную минуту всего более должен интересовать нас. Повторяю, что во время вашего отсутствия к аванпостам подошел человек и заявил, что он - один из ваших друзей.
- Как странно, - пробормотал полковник, стараясь догадаться, кто бы это мог быть. - Сказал ли он вам свое имя?
- Конечно! Разве я мог бы принять его в противном случае? Да он здесь, в этом доме. Я поместил его в одну из комнат и попросил подождать вашего возвращения.
- Как его зовут, генерал?
- Его зовут Фелисио Пас, - ответил генерал.
- О! - воскликнул с живостью полковник. - Этот человек не солгал, он действительно один из самых дорогих мне друзей.
- Так, стало быть, мы можем питать к нему...
- Самое полное доверие, генерал. Я поручусь за него головой! - пылко воскликнул молодой офицер.
- Меня это тем более радует, - сказал генерал, - что человек этот уверял нас, что имеет в руках средство, которое поможет нам разбить неприятеля наголову.
- Если он вам это обещал, генерал, без всякого сомнения, он это сделает. Вы, по всей вероятности, имели с ним серьезный разговор?
- Нет. Вы понимаете, мой друг, что я не хотел, предварительно не переговорив с вами, выслушивать человека, который легко может оказаться шпионом неприятеля.
- Вы совершенно правы. А теперь что вы намерены делать?
- Выслушать его. Он мне все же сказал достаточно для того, чтобы заставить меня, в случае, если бы это все оказалось правдой, приготовиться действовать по первому сигналу, так что мы не потеряем ни одной лишней минуты.
- Отлично! Стало быть, необходимо выслушать его.
Генерал ударил в ладоши, и в комнату вошел адъютант.
- Попросите дона Фелисио войти сюда, капитан, - приказал ему генерал.
Пять минут спустя бывший мажордом (Мажордом здесь - управляющий имением.) асиенды дель-Меските предстал перед генералом и полковником.
- Простите мне, кабальеро, - сказал генерал с изысканным поклоном, идя ему навстречу, - холодность приема, который был вам оказан. К несчастью, мы живем в такое время, когда настолько трудно отличить друга от. недруга, что часто против своего желания ошибаешься и принимаешь одного за другого.
- Вам не в чем извиняться передо мною, генерал, - возразил Фелисио. Идя сюда, я знал, что меня ожидает.
Полковник Мелендес сердечно пожал руку своего друга. Для таких людей, как эти двое, длинного объяснения не требовалось, они поняли друг друга с первого слова.
Беседа их тянулась очень долго и закончилась поздней ночью, или даже, вернее, под утро. Часы пробили четыре, когда генерал отпер двери комнаты, в которой они все трое замкнулись, и проводил своих гостей до самого выхода.