Приближавшийся воин был действительно Чистое Сердце - мексиканский охотник, который уже несколько раз появлялся в наших повествованиях.
Сделав рукой знак приветствия воинам команчам, он присоединился к их вождям; те почтительно расступились, чтобы дать ему место.
- Мой брат Черный Олень известил меня о прибытии в племя нашего друга, и я поспешил приехать, чтобы присутствовать при встрече, а также для того, чтобы приветствовать его и его товарищей.
- Почему Черный Олень не сопроводил нашего брата, великого храбреца нашего племени? - спросил вождь.
- Черный Олень остался в селении наблюдать за приготовлениями в хижине врачевания (Хижина врачевания - хижина для ритуального очищения, изгнания злых духов, являющихся, по верованиям индейцев, причиной всех болезней и несчастий.), - ответил Чистое Сердце.
Вожди поклонились и не сказали на это ни слова. Тогда Чистое Сердце, подняв свою лошадь в галоп, приблизился к охотникам, которые, со своей стороны, сделали несколько шагов ему навстречу.
- Добро пожаловать, Транкиль, - сказал Чистое Сердце. - Вас и ваших товарищей ждали с нетерпением.
- Благодарю, - ответил Транкиль, пожимая протянутую ему руку. - Со времени нашей разлуки произошло много событий, и не от нас, конечно, зависит, что мы приехали так поздно.
Пять белых охотников были действительно нашими старыми знакомыми: Транкиль, Ланей, Квониам, Джон Дэвис и отец Антонио. О том, как случилось, что американец Джон Дэвис и монах Антонио присоединились к трем лесным охотникам, мы расскажем читателю в свое время.
Чистое Сердце, заставив лошадь сделать красивый вольт, взял Транкиля за правую руку, и они шагом двинулись к вождям.
- Вожди племени Антилопы, - сказал он, - этот белый охотник - мой брат. Сердце его благородно. Рука его сильна. Язык его не раздвоенный. Он любит краснокожих. Он известен в своем племени как великий храбрец. Он мудрец, сидящий у огня совести. Любите его, так как всемогущий Творец, Владыка Жизни, покровительствует ему. Он снял кожу с его сердца, чтобы очистить его кровь и чтобы слова, которые он произносит, были достойны такого великого воина, как он.
- О-о-а! - ответил на это один из индейских вождей, почтительно поклонившись белому охотнику. - Команчи - великие воины. Кто может измерить обширность земли, которую дал в их распоряжение Великий Дух? Они - вожди краснокожих, потому что они все великие храбрецы, и пятки их украшены многочисленными волчьими хвостами. Мой белый брат и его воины войдут в наш атепетль. Им будут даны хижины, лошади, и женщины понесут их оружие и позаботятся об их пище. Племя команчей-антилоп будет с этого времени насчитывать среди своих воинов еще пятерых храбрецов. Я сказал. Хорошо ли я говорил, могущественные люди?
- Вождь, - ответил Транкиль, - благодарю вас за любезный прием, который вам угодно было мне оказать. Брат мой Чистое Сердце правдиво высказал вам те чувства, которые я питаю к вашему племени. Я люблю краснокожих, а команчей в особенности: они из всех обитателей прерий самые благородные и храбрые. Они справедливо носят название царей прерий, потому что лошади их и их воины ездят куда угодно, и никто не смеет им препятствовать в этом. От себя лично и от имени моих товарищей я принимаю ваше чистосердечно предложенное гостеприимство, и мы сумеем кротким и разумным поведением отблагодарить всех за эту большую милость.
Когда Транкиль кончил говорить, самый главный вождь движением, исполненным благородства, сбросил с себя плащ, сделанный из кожи белого бизона, и надел его на плечи Транкиля. Остальные вожди, следуя его примеру, надели свои плащи на остальных охотников.
- Воины и вожди могущественного племени команчей-антилоп, - сказал при этом главный вождь, обратившись к индейцам, продолжавшим стоять молча и неподвижно, - эти белолицые охотники - наши братья. Горе тому, кто их оскорбит!
При этих словах вождя воздух снова огласился громкими криками индейцев, и они стали жестами проявлять живейшую радость. Может быть, радость эта и не была настолько искренна, насколько это могло показаться всякому, кто смотрел на ее проявление со стороны, и не была разделена всеми присутствующими в равной степени. Возможно, некоторым было неприятно, что лесные охотники были приняты в племя команчей, но те, которые испытывали по этому поводу неудовольствие, тщательно скрывали его от всех и даже были в числе тех, кто громче всех высказывал свою радость.
Индейская политика, очень логичная в этом случае, как и во многих других, предписывает во что бы то ни стало искать сближения с белыми, которые своим умением владеть оружием и глубоким знанием обычаев прерии могли бы в нужную минуту оказать им этими качествами большую услугу. Например, это могло пригодиться в тех случаях, когда одно племя вступало в войну с другим племенем, а также во время их обороны против солдат, которых правительства цивилизованных стран посылают к ним, чтобы отомстить за набеги на земли, принадлежащие белым, - набеги, совершаемые ими очень охотно и приносящие непоправимые беды, - набеги, во время которых они совершают злодеяния неслыханной жестокости.
После описанной нами сцены индейские вожди окружили белых охотников и вместе с ними и со своими воинами поскакали по направлению к селению. Не прошло и четверти часа, как вожди прибыли на место. При въезде в селение отряд был встречен Черным Оленем, вождями и старейшинами команчского племени. Не произнеся ни слова, Черный Олень, став во главе прибывшего отряда, привел его к площади, где находился ковчег первого человека. Здесь отряд остановился как вкопанный, и Черный Олень, встав у входа в хижину врачевания возле тотема, взял в руки священную трубку и, обратившись к Чистому Сердцу, сказал:
- Кто эти белолицые, которые входят как друзья в атепетль команчей-антилоп?
- Это - братья, которые просят позволения сесть у очага краснокожих, ответил тот.
- Хорошо, - продолжал Черный Олень. - Люди эти - наши братья. Огонь совета зажжен. Они войдут с нами в великую хижину врачевания, сядут у огня совета и выкурят вместе с вождями трубку мира.
- Пусть будет так, как решил мой брат, - сказал Чистое Сердце.
Черный Олень сделал повелительный жест. Занавесь у входа в хижину раздвинулась, и вожди в сопровождении охотников вошли в хижину.