— Благодарю вас, мистер Дэвис, — сказал на это полковник, — я другого и не ожидал от вас. Я принимаю ваше предложение так же чистосердечно, как вы его мне сделали.
С этими словами полковник взял пистолет и зарядил его. Американец стал рядом с полковником и, насмешливо поклонившись незнакомцам, произнес:
— Сеньоры кабальеро, вы можете напасть на нас, когда вам заблагорассудится. Мы готовы храбро встретить ваше нападение.
— Так это действительно серьезно?! — воскликнул отец Антонио.
— Как — действительно ли это серьезно? Вопрос мне кажется чересчур наивным. Вы находите, что теперь время и место для шуток?
Монах пожал плечами, и повернувшись к сопровождавшим его людям, сказал:
— Ступайте! Уезжайте отсюда. Через час я последую за вами в то место, которое вам известно.
Незнакомцы, кивнув головами в знак согласия, почти мгновенно исчезли в кустарнике. Тогда монах, бросив на землю все находившееся при нем оружие, подошел вплотную к американцу и полковнику.
— Что ж, вы и теперь еще продолжаете опасаться? — сказал он им. — Теперь я в ваших руках!
— Что все это значит? — воскликнул Джон Дэвис, опуская свой пистолет.
— Если бы вы не приняли меня за разбойника, а дали бы себе труд подумать немного, вы бы поняли, что я имел в виду только одно — помешать вашему ожесточенному поединку, что и случилось благодаря моему счастливому вмешательству.
— Но каким образом очутились вы здесь в эту минуту?
— Все это — результат простой случайности. Получив приказание от вашего командующего наблюдать за действиями противника, я расставил посты по всем дорогам, чтобы захватить в свои руки всех праздношатающихся, которые осмелятся появиться здесь.
— Так вы не питаете ни ко мне, ни к полковнику никакого злого чувства?
— Может быть, — ответил монах нерешительно, — я и не совсем забыл ваше недостойное обращение со мной, но я, по крайней мере, отказался от мысли мстить вам за это.
С минуту подумав, Джон Дэвис протянул монаху руку и сказал:
— Вы честный монах! Я вижу, что вы верны данному вами слову исправиться; я очень сожалею о своем поступке.
— В свою очередь, сеньор, я также скажу вам, — сказал полковник, — что не ожидал от вас такого великодушия.
— Еще одно слово, сеньоры!
— Говорите, — сказали они разом, — мы вас слушаем.
— Обещайте мне отказаться от этой безобразной дуэли и, следуя моему примеру, перестать ненавидеть друг друга.
Вместо ответа противники протянули друг другу руки.
— Отлично! — продолжал монах. — Я счастлив, что вы помирились. Теперь нам надо расстаться. Вы, полковник, садитесь на лошадь и отправляйтесь к вашему лагерю; дорога безопасна, никто не помешает вам доехать до цели. Что касается вас, Джон Дэвис, то вы поедете следом за мной. Ваше долгое отсутствие вызвало беспокойство, которое ваше прибытие, конечно, развеет. Я получил приказание попытаться узнать о вас что-нибудь.
— До свидания, — сказал полковник. — Постарайтесь забыть, сеньор Дэвис, то, что случилось в начале нашего знакомства, и помнить только то, как мы расстались.
— Может быть, полковник, мы и встретимся при более счастливых обстоятельствах, и я буду иметь возможность высказать вам всю симпатию, которую внушает мне ваш открытый и честный характер.
Обменявшись еще несколькими словами и сердечно пожав друг другу руки, они расстались.
Полковник галопом поскакал в Сан-Исидор, тогда как Джон Дэвис и монах столь же поспешно направились в совершенно противоположную сторону.
Было около полуночи, когда полковник Мелендес доехал до передовых постов; там его уже ждал один из адъютантов генерала. В пуэбло было заметно какое-то волнение. Солдаты, вместо того, чтобы спать, как это можно было ожидать в столь поздний час ночи, толпами сновали по улицам; офицеры с озабоченным видом мелькали то здесь, то там. По всему было видно, что готовились к чему-то важному.
— Что здесь происходит, капитан Гютер? — спросил полковник адъютанта.
— Генерал сам скажет вам об этом, полковник! — ответил офицер. — Он ждет вас с нетерпением и уже несколько раз справлялся о вас.
— О-о! Так есть, стало быть, какие-нибудь новости?
— Кажется, да.
Полковник пришпорил лошадь и через несколько минут доехал до домика, служившего квартирой генералу. Весь дом был освещен, кругом стоял невообразимый шум. Не успел генерал заметить полковника, как уже оставил офицеров, с которыми говорил, и поспешно подошел к Мелендесу.
— Наконец-то вы здесь! — воскликнул он. — Я ждал вас с большим нетерпением.
— Что здесь происходит? — спросил полковник, удивленный встречей, которой он никак не ожидал: оставив лагерь в полном спокойствии, он не рассчитывал найти его в шумной тревоге.
— Вы сейчас узнаете, — сказал генерал, и обратившись к офицерам, находившимся в комнате, добавил: — Господа, прошу вас оставаться здесь, я возвращусь к вам через несколько минут. Полковник, следуйте за мной.
И поклонившись всем собравшимся, генерал в сопровождении полковника вышел из комнаты и запер за собой дверь. Оставшись с ним наедине, генерал взял молодого человека за пуговицу его мундира и, устремив на него взгляд, которым он, казалось, хотел проникнуть ему в душу, дружеским тоном проговорил:
— После вашего отъезда нас посетил один из ваших друзей.
— Один из моих друзей? — воскликнул молодой человек.
— Да, по крайней мере, человек этот называет себя вашим другом, — сказал генерал.
— Я знаю в этой стране только одного человека, — сказал полковник прямо, — который, несмотря на большое различие, существующее в наших взглядах, может быть назван этим именем!
— И этот человек?
— Этот человек — Ягуар.
— Вы его любите?
— Да.
— Но ведь это разбойник!
— В ваших глазах, генерал, и с вашей точки зрения весьма возможно, что вы правы, я этого не оспариваю и не осуждаю вас за это. Но я его люблю — он спас мне жизнь.
— Но ведь вы сражаетесь против него?
— Конечно, мы принадлежим к враждующим лагерям, каждый из нас служит делу, которое он по своим убеждениям считает правым. Но если оставить в стороне то, что нас разделяет, окажется, что душой мы тесно связаны друг с другом.
— Я не имею ни малейшего намерения порицать вас за это, мой друг. Наши симпатии не должны находиться в зависимости от наших политических убеждений. Но возвратимся к вопросу, который в данную минуту всего более должен интересовать нас. Повторяю, что во время вашего отсутствия к аванпостам подошел человек и заявил, что он — один из ваших друзей.
— Как странно, — пробормотал полковник, стараясь догадаться, кто бы это мог быть. — Сказал ли он вам свое имя?
— Конечно! Разве я мог бы принять его в противном случае? Да он здесь, в этом доме. Я поместил его в одну из комнат и попросил подождать вашего возвращения.
— Как его зовут, генерал?
— Его зовут Фелисио Пас, — ответил генерал.
— О! — воскликнул с живостью полковник. — Этот человек не солгал, он действительно один из самых дорогих мне друзей.
— Так, стало быть, мы можем питать к нему…
— Самое полное доверие, генерал. Я поручусь за него головой! — пылко воскликнул молодой офицер.
— Меня это тем более радует, — сказал генерал, — что человек этот уверял нас, что имеет в руках средство, которое поможет нам разбить неприятеля наголову.
— Если он вам это обещал, генерал, без всякого сомнения, он это сделает. Вы, по всей вероятности, имели с ним серьезный разговор?
— Нет. Вы понимаете, мой друг, что я не хотел, предварительно не переговорив с вами, выслушивать человека, который легко может оказаться шпионом неприятеля.