— Здесь что-то кроется. А что означают сигналы, которые мы слышали?
— Этот человек отвечал на них.
— Что же теперь делать?
— Узнать в чем дело.
— Да, конечно, но как это сделать?
— Pardieu, надо присоединиться к нашим друзьям.
Чистое Сердце покачал головой.
— Нет, — сказал он, — этот путь не годится. Я обещал Черному Оленю помочь ему в этой экспедиции и не нарушу своего слова.
— Очевидно, у индейцев произошли какие-то важные события.
— Я тоже так думаю. Но не будем отчаиваться, — добавил он, хлопнув себя полбу, — мне пришла в голову одна мысль. Скоро мы узнаем, чего нам ждать; предоставьте мне свободу действий.
— Нужна вам наша помощь?
— Пока нет. Я буду у вас на виду. Если вы увидите, что я в опасности, выручайте.
— Хорошо.
Чистое Сердце взял длинную скрученную из кожи веревку, служившую ему арканом, и, освободившись от ружья, которое могло помешать исполнению задуманного плана, лег на землю и пополз, как змея.
Поляна была усеяна срубленными деревьями и огромными камнями. Место это было в высшей степени благоприятно для засады и наблюдательных постов. Чистое Сердце остановился, позади глыбы красного гранита, высота которой позволяла ему встать во весь рост. Огромный камень скрывал охотника почти полностью, и увидеть его можно было только со стороны леса. Но неприятеля, скрывавшегося в лесу, можно было не опасаться — ночь была настолько черна, что потребовалось бы, ни на минуту не отвлекаясь, наблюдать за каждым движением охотника, чтобы заметить его присутствие здесь.
Чистое Сердце был мексиканцем. Как и все его соотечественники, у которых ловкость и умение владеть оружием вошли в пословицу, он с раннего детства умел обращаться с лассо — таким опасным в руках его соотечественников.
Лассо, или реата, — предмет этот имеет два названия — не что иное, как кожаный ремень, смазанный жиром. Длина такого ремня обычно составляет сорок или пятьдесят футов, на одном конце его находится глухая петля, а другой конец крепко привязан к железному кольцу, прикрепленному к седлу. Всадник берет в правую руку лассо, крутит его вокруг головы, пускает лошадь в галоп и, приблизившись на расстояние тридцати или сорока футов к человеку или животному, которого преследует, бросает лассо таким образом, чтобы мертвая петля упала на плечи жертвы. В тот момент, когда всадник кидает свое оружие, сам он быстро поворачивает лошадь в противоположную сторону, так что неприятель, несмотря на самое активное сопротивление, волей-неволей опрокидывается на землю и волочится вслед за всадником.
Так пользуются лассо, сидя верхом на лошади. Пеший делает это почти так же, только тот, кто использует лассо, не имея в распоряжении лошади, служащей конному большой подмогой, должен обладать большой физической силой, и некоторое время он сам может волочиться вслед за пойманным.
В Мексике, где это оружие считается общеупотребительным, позаботились, конечно, о том, как обороняться от него. Самым действенным средством считается разрезать лассо, поэтому у каждого всадника можно найти в правом сапоге нож с длинным лезвием. Только в большинстве случаев всадник, захваченный врасплох, бывает задушен раньше, чем успеет взяться за нож.
Из сотни всадников, на которых во время битвы или во время преследования накинули лассо, девяносто пять неминуемо падут мертвыми, остальные же избавятся от смерти разве что чудом, столько нужно ловкости, силы и хладнокровия, чтобы разрезать эту мертвую петлю.
Чистому Сердцу пришла в голову мысль сделать затяжную петлю на кожаной веревке и набросить это импровизированное лассо на первого всадника, который проедет мимо него.
Став позади камня, он развернул длинный ремень и прикрепил один конец его к своему туловищу; сделав петлю с тщательностью, которой требовали обстоятельства, он взял в правую руку лассо и стал ждать.
Случай, казалось, хотел прийти на помощь смелому замыслу охотника. Не успел он простоять и десяти минут, как услышал топот лошади, мчавшейся во весь опор.
Чистое Сердце внимательно прислушался. Топот лошадиных копыт приближался с необыкновенной быстротой, и вскоре во мраке ночи возник силуэт всадника.
Путь верхового пролегал на очень незначительном расстоянии от гранитной глыбы, за которой скрывался охотник.
Расставив ноги, чтобы стоять тверже, нагнув туловище немного вперед, он несколько раз покрутил лассо вокруг головы и, в тот момент, когда всадник поравнялся с ним, набросил на него лассо.
Ремень вырвался из рук охотника и, свистя, упал на плечи всадника, выхваченного из седла и сброшенного на землю прежде, чем тот смог дать себе отчет в том, что с ним случилось. Лошадь, скакавшая быстрым аллюром, сделала еще несколько шагов, потом, почувствовав, что потеряла всадника, замедлила ход и вскоре остановилась.
Тем временем охотник одним прыжком бросился к человеку, который не успел даже вскрикнуть и лежал неподвижно там, где был сброшен. Чистое Сердце подумал, что он мертв, но, к счастью, это было не так.
Первой заботой охотника было освободить раненого от петли, сжимавшей горло, чтобы позволить ему дышать. Затем, не тратя времени на то, чтобы рассмотреть, с кем именно имеет дело, он тщательно связал его, вскинул себе на плечи и понес к тому месту, где ждали его товарищи.
Те издали наблюдали происходящее, но были так далеки от догадки, какое средство молодой человек использовал для поимки пленного, что не могли объяснить себе, почему всадник был так быстро сброшен с лошади.
— О-о! — сказал Транкиль. — Вы, кажется, захватили хорошую добычу.
— Я тоже так думаю, — ответил Чистое Сердце, опуская свою ношу на землю.
— Каким образом, pardieu, вам удалось его выбить из седла так ловко?
— Ах, Боже мой! Самым простым способом: я набросил на него лассо.
— Parbleu! 29 — воскликнул охотник. — Я этого не сообразил. Посмотрим, с какой дичью нам придется иметь дело. У этих дьяволов-индейцев очень трудно вытянуть что-либо, когда они задались целью не разжимать рта; этот, по всей вероятности, не захочет говорить.
— Кто знает? Попытаемся.
— Хорошо, но прежде всего надо убедиться, что мы имеем дело с врагом. Не слишком приятно будет, если мы взяли в плен одного из наших друзей.
— Боже упаси! — сказал Чистое Сердце.
Охотники нагнулись к пленнику, остававшемуся, по-видимому, совершенно безучастным к тому, что происходило вокруг него.
— Э! — сказал вдруг канадец. — Что я вижу! Клянусь Богом, перед нами старый знакомый.
— Действительно, — ответил Чистое Сердце, — это Голубая Лисица.
— Голубая Лисица?! — воскликнули охотники с удивлением.
Они не ошиблись. Индейский всадник, на которого Чистое Сердце накинул лассо, был действительно Голубая Лисица, вождь апачей.
Хотя испытанное им потрясение и было очень сильно, оно не лишило его сознания; он лежал, раскрыв глаза, со спокойным выражением лица, считая унизительным жаловаться на дурное обращение, и хладнокровно ждал, что решат относительно него его победители, полагая, что заговорить первым несовместимо с его достоинством.
Чистое Сердце несколько минут внимательно разглядывал его, потом развязал стягивающие индейца веревки и, отодвинувшись от него на несколько шагов, сказал:
— Пусть мой брат встанет, только старые бабы лежат так долго на земле от такого незначительного падения.
Вождь мгновенно вскочил на ноги.
— Голубая Лисица — не старая баба, — сказал он, — сердце его широко; он смеется над гневом своих врагов и презирает их ярость, которая не в силах взволновать его.
— Мы не враги ваши, вождь, мы не питаем к вам ни ненависти, ни гнева. Это вы наш враг. Согласны ли вы отвечать на наши вопросы?
— Я мог бы и не отвечать, если бы мне заблагорассудилось.
— Не думаю, — заметил на это Джон Дэвис, усмехаясь. У нас в распоряжении есть кое-что, что развязывает языки тех, кого мы желаем расспросить.
— Попробуйте заставить меня говорить, — ответил индеец высокомерно.