Ланси сообразил, что, дав себя схватить, он ничего не выиграет, в то время как убежав, он, возможно, сумеет привести задуманный план в исполнение. А потому, предоставив своим товарищам самим выпутываться из беды, он обратился в бегство. Но случилось неожиданное: всадники захватили отца Антонио и Квониама так быстро, что ни та, ни другая сторона не успели обменяться друг с другом ни единым словом. Когда же командир отряда грубо приказал, наконец, пленным следовать за собой, произошло нечто необыкновенное: люди, не разглядевшие друг друга в темноте, мгновенно узнали один другого по голосу. Отец Антонио и его товарищи попали в руки техасцев, бежавших, как и они сами, с поля сражения.
Покончив с поздравлениями по поводу счастливой встречи, друзья выяснили, что всадники эти составляли часть отряда, которым командовал Ягуар. Когда он, оставив отряд, бросился к повозке, в которой были Транкиль и Кармела, техасцы рассыпались во все стороны, но, очутившись в безопасности, каждый из стрелков решил отправиться к тому месту, где обычно находился их сборный пункт. Дорогой к ним примкнули другие беглецы, и оказалось, таким образом, что, всего их собралось приблизительно человек шестьсот. В настоящий момент беглецов уже начинало тревожить их ненормальное положение, их беспокоило, что среди них не было человека, способного стать во главе отряда. Когда отец Антонио выяснил все это, его охватила радость: вместо нескольких бродяг, которых он надеялся собрать для охраны Кармелы и Транкиля, он получил большой отряд. Чтобы в свою очередь доставить своим товарищам удовольствие, он сообщил им, что Ягуар жив, несмотря на слухи о его смерти, распространившиеся в армии, и даже не ранен, что он скрывается в доме, служившем техасцам с давних пор штаб-квартирой, и что он отведет всех туда. Отряд тотчас же снялся с лагеря, построился в колонны и двинулся в путь под предводительством отца Антонио. Солдаты ликовали при мысли о том, что скоро снова увидят горячо любимого командира.
Обо всем остальном читателю уже известно.
Ягуар от всей души поблагодарил отца Антонио и приказал войску стать биваком вокруг дома. Одно обстоятельство тревожило молодого человека: о Ланси не было никаких известий. Может быть, он утонул, погиб, переплывая бухту, чтобы достигнуть брига капитана Джонсона.
Ягуар знал, как Транкиль любил Ланси, знал, что тот в свою очередь платил ему тем же, а потому опасался, что ему придется сообщить канадцу о возможной катастрофе. Поэтому, несмотря на обещание тотчас же сообщить о происходящих событиях, Ягуар медлил с возвращением к друзьям и поглядывал временами на море, не зная, что ответить канадцу.
Между тем охотник, обеспокоенный доносившимся до него шумом и долгим отсутствием Ягуара, решил послать дочь выяснить, в чем дело, предупредив ее об осторожности и потребовав при малейшей опасности вернуться к нему. Весело подпрыгивая, точно молодая косуля, Кармела подбежала к Ягуару. Тот попытался сохранить спокойное выражение лица.
— Ну, так что же? — спросила она его с милым своенравным выражением, которое умела принять при желании. — Что с вами стало, беглец? Мы ждем вас с нетерпением, а вы спокойно расхаживаете здесь взад и вперед вместо того, чтобы вернуться к нам с хорошими вестями.
— Простите меня, донья Кармела, — возразил он, — я заставил вас беспокоиться, но произошло так много удивительных событий, что я до сих пор не пойму, не сон ли это.
— Все нас сегодня покинули, даже Ланси и Квониам до сих пор еще не показались.
— Вы извините их, сеньорита, потому что только я один знаю причину их отсутствия. Я был вынужден возложить на них серьезное поручение, но надеюсь, что они скоро вернутся, и как только я увижу их, то пришлю к вам.
— Ягуар, а вы разве не войдете в дом? Отец хотел бы поговорить с вами.
— Мне бы тоже хотелось этого, Кармела, но сейчас это невозможно. Подумайте, армия разбита, каждую минуту к нам присоединяются бежавшие с поля битвы, но офицеров слишком мало. Я один могу попытаться в какой-то степени навести порядок в этом хаосе. Но будьте уверены, если у меня появится хотя одна свободная секунда, я воспользуюсь этим, чтобы присоединиться к вам. Увы! Только вблизи вас я и бываю счастлив!
При этом намеке молодая девушка слегка покраснела. Когда она заговорила снова, голос ее зазвучал довольно сухо, в чем она почти мгновенно раскаялась, увидев впечатление, которое произвели на молодого человека ее слова, и тень, омрачившую его лицо.
— Вы можете оставаться здесь, сколько хотите, кабальеро, — сказала она. — Говоря с вами, я всего лишь выполняла поручение, возложенное на меня отцом, остальное меня не касается.
Молодая девушка сделала несколько шагов к дому, но затем обернулась и, быстро подбежав к Ягуару, с улыбкой протянула ему свою маленькую ручку.
— Простите меня, мой друг, — добавила она мягко, — я с ума сошла! Вы не обиделись на меня, нет?
— На вас обидеться? — ответил он печально. — По какому праву я бы обиделся на вас? Я ведь для вас не более чем чужой, первый встречный, к которому вы совершенно равнодушны. Человек, который довольствуется тем, что вы терпеливо выносите его присутствие!
Молодая девушка с досадой закусила губы.
— Вы не хотите принять протянутую мной руку? — сказала она с легким оттенком нетерпения.
Ягуар пристально взглянул на девушку, и, схватив протянутую ему руку, горячо поцеловал ее.
— Почему сердечные порывы всегда сдерживает ум? — сказал он со вздохом.
Кармела своенравно взглянула на него и кокетливо сложила розовые губки.
— Разве я не женщина? — сказала она с улыбкой, наполнившей сердце молодого человека безграничной радостью.
— До скорого свидания, — добавила она, — мы вас будем ждать. — Рассмеявшись и погрозив ему пальцем, она метнулась в дом, как испуганная лань.
Ягуар следил за ней глазами до тех пор, пока она не скрылась в дверях.
— Она еще не более чем кокетливый ребенок, — пробормотал он вполголоса, — есть ли у нее сердце?
Подавленный вздох был единственным ответом, который он мог дать себе на этот вопрос. Ягуар снова посмотрел в сторону моря.
Вдруг он вскрикнул от радости. За скалой, находившейся на том берегу, где он стоял, показались высокие мачты корвета «Либертад», который конвоировал бриг.
Оба корабля, подгоняемые попутным ветром, вскоре стали на рейде недалеко от берега. Вслед за тем с корвета была спущена лодка, в нее сели несколько человек, гребцы взялись за весла и направили ее к берегу. Ягуар за дальностью расстояния не мог разглядеть, кто сидит в лодке. Горя нетерпением узнать это, он вскочил на лошадь и в сопровождении нескольких вольных стрелков, присоединившихся к своему командиру, поскакал к берегу. Молодой человек подъехал к морю в тот момент, когда лодка пристала к берегу. В ней находилось три человека: капитан Джонсон, лицо, известное в нашем рассказе под именем Эль-Альфереса, и, наконец, Ланси.
Увидев его, молодой начальник не мог удержаться от радостного возгласа, и, даже не поклонившись остальным спутникам Ланси, схватил его руку и сердечно пожал. Капитан и его товарищ не только не обиделись на невнимание со стороны Ягуара, но, по-видимому, были очень довольны его сердечностью по отношению к Ланси.
— Браво, кабальеро, — сказал капитан, — by God! Вы правы, что крепко пожимаете его руку. Этот честный и преданный человек десять раз в течение этой ночи рисковал жизнью, пытаясь доплыть до моего судна, и когда мы его подняли на борт, он был полумертвым от усталости.
— Ба-а! — воскликнул Ланси беспечно. — Это все пустяки; самое главное то, что мы прибыли сюда, ведь мои несчастные товарищи попали в плен.
Ягуар рассмеялся.
— Успокойтесь, мой друг, — сказал он, — ваши товарищи так же свободны, как и вы, и вы в этом убедитесь. Здесь произошло недоразумение, и я предоставляю им самим возможность разъяснить вам это.
Ланси широко раскрыл глаза и пожал плечами, ничего не поняв.