За Тоней зашла Лиза Моргунова.
- Что же днем в школу не пришла? - спросила она и тут же захохотала: - Старшеклассников набилось - страсть сколько! Уж Надежда Георгиевна говорила: «Товарищи, для кого, собственно, мы елку устраивали?» Всем хотелось поглядеть, как малыши веселятся. Наш Степка благодарил комсомольцев, с речью выступал… Ну, ты готова? Поторапливайся.
Подруги вошли в школьную раздевалку, когда там было уже полно.
Кругом шумели, смеялись… Перед Тоней возникали и исчезали знакомые лица. Некоторых друзей она даже не сразу узнавала - так изменяли их блеск глаз и неудержимая улыбка. Сегодня и воздух в школе стал праздничным; казалось, что вместе с ним вдыхаешь веселье.
Андрейка Мохов, волоча за воротник свое потертое пальто, подошел к подругам.
- Слыхали новость? - спросил он и сощурил круглые коричневые глаза. - Новая учительница литературы приехала.
- Знаем! - отмахнулась Лиза. - Она у Кулагиных жить будет.
- Да-а? - Андрейка значительно взглянул на Тоню. - Ну, теперь придется на литературу налечь… Она тебя строже всех спрашивать будет, чтобы не сказали, что дочке хозяйки своей поблажку дает.
- Чудак! - смеялась Тоня. - Сам смотри не осрамись перед новой учительницей.
Подруги разделись. Зеркала в раздевалке не было, и девушки, не сговариваясь, внимательно оглядели друг друга.
- Все хорошо, боярышня, - сказала Лиза.
«Боярышней» прозвали Тоню за статность, яблочный румянец, тугие косы. Выдумал это прозвище Толя.
- У Тони старинное лицо, - говорил он.
Из большого школьного зала слышался громкий гул. Он то затихал, то нарастал.
Свободных мест уже не было, но когда подруги остановились у дверей, Тоня увидела серьезное лицо Анатолия. Он стоял в проходе, подняв руку.
- Вон Соколов сигнализирует, что три места занял. Беги к нему, а я за кулисы пройду на минутку.
По новенькой деревянной лесенке Тоня поднялась на сцену и мимо полотняной стены прошла в «артистическую», как школьники называли длинную холодную комнату, примыкавшую к сцене. За некрашеными столами сидели «артисты».
- Тоня Кулагина, поди сюда! Пристыди свою подружку. Она совсем духом упала.
Надежда Георгиевна улыбалась, но Тоня видела, что она озабочена.
Женя Каганова в пышном розовом платье сидела у стола. Темные блестящие волосы сбегали крутыми локонами на тонкую шею. В больших глазах был испуг. Казалось, она сейчас заплачет.
Сабурова отошла к Коле Белову. Он никак не мог приладить парик.
Женя протянула к подруге руки:
- Тосенька, я не сыграю!.. Так боюсь, так боюсь…
- Любезная Софья, что я вижу? Где твое мужество?
Петя Таштыпаев в лиловом камзоле и белых кружевах стоял у соседнего зеркала. Тоня едва узнала его. Это был строгий пожилой человек. Снисходительно посматривал он на Женю.
- Смотри, дядюшка у тебя какой! - заговорила Тоня, стараясь развеселить подругу. - Петру всегда нужно стариков играть… До чего же хорош!
- Тоня! Ты потом… потом с ним поговоришь. Скажи, что мне-то делать? Я ведь не сыграю… - шептала Женя.
- Да что ты так растерялась? Этак и я слова сказать не смогу - буду бояться, что ты вдруг заревешь и все провалишь! - рассердился Таштыпаев.
- Подожди, Петя, - остановила его Тоня, - дай нам поговорить.
Когда недовольный Таштыпаев отошел, она взяла подругу за плечи:
- Ну, говори, что с тобой?
- Мама… Опять маме плохо. Вчера я пришла из школы вечером - у нее приступ. Всю ночь мучилась.
- Так ты и не спала, значит?
- Почти не спала. Да это пустяки. Только страшно мне очень. Главное, папа так теряется… уйдет в другую комнату, руками голову обхватит… Не могу!..
- А как сейчас?
- Сейчас ничего… успокоилась, заснула. Нинушин папа был, укол сделал.
- Трудно тебе, конечно. Только изо всех сил нужно держаться. Понимаешь?
- Я понимаю… Я, перед тем как сюда идти, слово себе дала не распускаться. А пришла - чувствую, не могу играть… Этот свет… веселье, все такие нарядные, счастливые…
- По-твоему, все, да? Больше ни у кого горя нет? - обиженно, совсем по-детски спросила Тоня и отвела глаза в сторону.
- Ах, нет, Тося, я не говорю про тебя. Я знаю… Но ты сильная.
- И ты будь сильной! - шопотом сказала Тоня, и потемневшие глаза ее засияли.
- Да! Если бы уметь!.. А мне кажется, будь я на твоем месте - потеряй я близкого друга… ну, хоть тебя… я бы ни есть, ни пить не стала, учиться бы не смогла…
- Полно, полно! Значит, ты только тогда человеком можешь быть, когда все благополучно? Ты сама еще себя не знаешь, если так говоришь.