- Да-да, помню, ты мне говорила. Много зверей у тебя?
- Десять лисоматок и пятнадцать молодых.
- Ну, и как управляетесь? Беспокойные, наверно, питомцы? - спросил заинтересованный Соколов.
- Привыкла… Я когда пришла, лисята хилые были, взъерошенные, ноги кривые у них. Неумелые люди ухаживали. Ни домиков не было, ни корма настоящего. Сидели в темном сарае. Гляжу бывало на них и плачу. Ну, думаю, все погибнут… А тут заведующий новый прибыл. Знающий человек. Настроили мы лисам домишек, заплотом[4] высоким их огородили, спокойней им стало. А то ведь они шума боятся, собак боятся, людей чужих тоже. С мухами я начала бороться, убирать чаще. Мухи их донимали, да и заразу заносили всякую. Теперь такие сытые, гладкие лисы - красота! Меня знают!..
Тетя Даша оживилась, даже улыбка показалась у нее на лице.
- А кормишь чем?
- Целая кухня, Тонюшка. И мясо им нужно обязательно, и отруби едят, и овощь. Картошку даем осторожно. От нее шерстка блеск теряет. А вот от турнепса мех густой, блестящий делается…
- Интересно! Ну ладно, про лисят успеем. Ты скажи, почему Алеша такой бледный, света почему нет?
- Алешка у меня болел долго. До сих пор в садик не ходит. А свету у нас с осени нет. Вот как ты была последний раз, на Октябрьскую, кажется, тогда и выключили. Говорят: временно, на зимние месяцы. Сейчас весь свет к вам на Таежный идет. Вот керосину надо бы добыть, да так уж…
Тетя Даша заметила испытующий, недоверчивый взгляд Тони и быстро дотронулась сухой, жесткой рукой до руки девушки:
- Ты, небось, думаешь, Тонюшка: и есть им нечего, и холод у них… А я прямо скажу: трудно, конечно… Кому сейчас не трудно! Ведь какая война прошла… Но голодные не сидим. Хлеба хватает, картошка есть, из садика обед хороший на Алешу получаю… Мне бы только самой в силу войти… А я, поверишь, на ферме работаю, и дело неплохо идет, забываю беду свою как-то… а приду домой - ничего не могу. Сижу, гляжу в угол, о чем думаю, и сама не знаю…
Анатолий ждал, что Тоня сейчас скажет тете Даше какие-то ласковые слова, начнет ее утешать, но его подруга сурово спросила:
- Запустила ты дом, тетя Даша? Скажи правду.
- Ох, запустила, Тонюшка!.. Сама знаю. Если бы поговорила с председателем, наверняка наладили бы мне печку и керосину бы дали… Только тяжко людей просить, когда раньше свой работник был, да какой… Сам всегда людям помогал.
Тоня слушала, сдвинув брови.
- Самовар готов! - объявил Анатолий.
Все сели к столу. Толя исправил коптилку, она загорелась ярче. Тоня стала рассказывать тете Даше про приезд новой учительницы, про то, что Николай Сергеевич получил премию к Новому году.
Чаепитие началось очень мирно и так же мирно и кончилось бы, если бы не Алеша.
Мальчик разрумянился и повеселел. Отодвинув от себя пустое блюдечко, он несколько раз лукаво взглядывал на Тоню, потом, потянувшись к ее лицу, громко зашептал на ухо:
- Я тебя узнал. Это я нарочно сказал, что не узнал…
- А что же смотрел на меня, как на чужую тетку?
- Не… не на чужую… Я подумал - может быть, это Павлик с тобой пришел…
У Тони опять сдвинулись брови, а тетя Даша заплакала. Лицо ее, не изменившее выражения, оказалось сразу залитым слезами. Всхлипывая, она шептала:
- Ой, Павлушенька… Павлик… Ой, Павлик, сынок.
Тоня быстро спустила Алешу на пол и подошла к плачущей матери:
- Тетя Даша…
Но та не слушала.
- Павлик! Ой, где же ты, Павлик… - Она схватила Тоню за руки: - Ведь нету ничего… Ничего нету с тех пор… Никакой вести… Значит, не ждать уж больше? Не ждать?
- Я жду. Жду, тетя Даша, и вам надо ждать… Будут вести. А сейчас не плачьте, не надо пугать Алешу… - Тоня крепко сжала худые плечи женщины, посмотрела ей в глаза. - Полно, тетя Даша, полно!
- Ма-ам! Не надо! - протянул Алеша, дергая мать за платье.
Дарья Ивановна взглянула на сына и не то что успокоилась, но каким-то привычным усилием сдержала слезы:
- Не буду, Алешенька, не буду!..
- Спать ему пора! - решительно сказала Тоня. - Укладывайте его, тетя Даша, а мы пойдем.
Она сняла с гвоздя шубу, быстро оделась и подошла к Алеше:
- Ну, будь здоров, милый. Приходи с мамой к нам.
Мальчик неуверенно кивнул головой.
Тетя Даша, еще всхлипывая, прислонилась к дверному косяку и дружелюбно глядела на Тоню:
- Не знаю, выберусь ли на Таежный, Тонюшка… Ты сама- то не забывай.
- Да-да. Я приду к вам, я скоро приду. А вы не хворайте тут.