Она распахнула дверь в барак и сейчас же увидела, что ее ждали.
Посередине знакомой Тоне длинной комнаты с жарко топящейся печью был приготовлен стол, накрытый листом чистой бумаги, перед ним полукругом расставлены табуретки.
Уже отдохнувшие после ночной смены, подтянутые, аккуратно одетые ребята приветливо встретили Тоню.
Все уселись, и она уже откашлялась, собираясь начать, но в сенях послышались возня и сдержанный смех.
- Девчата, никак, пришли! - сказал кто-то.
- Какие девчата? - не поняла Тоня.
- А из женского общежития. Тоже хотели послушать.
- Заходите, девушки, да не галдите так! - крикнул белокурый староста Савельев.
Девушки, размотав платки и шали, скинув полушубки, шумно расселись. В комнате остро запахло снегом.
Тоня, смущаясь, поглядывала на это пополнение. Тех, кто жил в мужском бараке, она уже не раз встречала на лекциях и беседах, устраиваемых школьниками, а в женском общежитии ей бывать не приходилось. Но на лицах девушек отражалось такое искреннее любопытство и ожидание, что она успокоилась. Однако первая фраза доклада, подготовленная еще вчера, показалась ей сухой и напыщенной, и она просто спросила:
- Ребята, что вы читали за последнее время?
- «Радугу» Василевской!
- «В окопах Сталинграда»!
- «Народ бессмертен» Гроссмана!
- «Я вот замечательную старинную книгу прочитал: «Обрыв»!
- Лучше «Чапаева» книги нету!
- Мне Горький нравится!
Выяснилось, что большой и неуклюжий парень-забойщик, с сердитым и в то же время сонным лицом, знает наизусть множество стихов, а подвижным чернявым братьям Сухановым так понравился «Сын полка» Катаева, что они ничего другого и читать не хотят.
- Уж мы нарочно проверяли, - со смехом говорил Савельев. - Ежели у Кости или Димки в руках книга, то непременно «Сын полка». Даже дрались из-за нее. Наизусть заучивают, что ли?
- Выдумает тоже - наизусть! - обиженно отозвался младший Суханов. - Хорошую книгу лишний раз почитать охота.
- Ты вот над другими смеешься, - в упор обратилась к Савельеву худенькая, бледная девушка с прозрачными голубыми глазами, - а сам почему не расскажешь, что читал?
- Могу, - ответил, не смущаясь, Савельев. - «Как закалялась сталь» прочел.
- Понравилась?
- Чудной вопрос! Как такая книга может не понравиться! - настороженно ответил парень, видимо чувствуя какой-то подвох.
- А Корчагин-то? - допытывалась девушка. - Павка? Признаешь, что молодежь на него должна походить?
- Еще бы! Конечно, признаю.
- Поймала я тебя, Иннокентий! - с торжеством, без улыбки сказала строгая девушка. - Павку Корчагина признаешь, а сам что делаешь? Разве Павка пришел бы на работу выпивши, как ты вчера? Пить-то он не умеет, - так же серьезно обратилась она к Тоне, - расслаб весь, смеется все время, тычется без толку туда-сюда. Сколько раз тачку перевернул… Забойщик не понял, в чем дело, говорит: «Ты, верно, сегодня нездоров». Мыто сообразили, какое у него нездоровье!
- Смотри, куда повернула! - изумленно сказал Савельев. - У нас же о литературе разговор, а ты об чем?
- Нет-нет, это тоже к литературе относится! - закричали девушки.
- Литература учит, как жить.
- Книгу хвалишь - поступай, как она говорит.
- Ты ответь: Павка Корчагин поступил бы так?
Савельев должен был признать, что никогда Корчагин так бы не поступил.
- Ясно! Да он покраснел бы за тебя, если б узнал!
- Так я же случайно… - оправдывался Савельев. - В привычке нет у меня выпивать.
- Насчет привычки мы бы с тобой не здесь говорили, а на комсомольском собрании, - неумолимо отрезала голубоглазая девушка.
Парни с интересом следили за спором.
- Постойте, как же так? - озадаченно спросил рослый забойщик. - Значит, я стихи любить права не имею, потому что на героев не похож? А в стихах-то не всегда герой и бывает…
- Не в этом дело, - вмешалась Тоня, - но случается так: человек говорит, что стихи любит, а сам бывает грубым…
- Вот-вот! - подхватили девчата. - Он как раз так: вечером в бараке стихи Пушкина читает, а утром на работе ругается вовсю!
- Зачем примечать все только плохое за человеком? - возмущенно сказал забойщик. - Я, может, не со зла ругаюсь, а просто так… к слову.
- Значит, не любишь ты стихи! После слов, которые сам Пушкин написал, ты «к слову» ругаться способен?
- А если Г орького взять? - несмело спросил вихрастый подросток.
- Горький упорству учит, силе, справедливости, - сказала Тоня, - у него многому поучиться можно.
- А вы, - грустно заметила бледная девушка, - книгу прочитали - в глаза она вам вошла. Потом похвалили изо рта вышла. А в голове-то что осталось?