- Нет, извините, на завтра я такие дела откладывать не привык. Ко мне приходит староста десятого класса и говорит, что Мохов, разобиженный, опять удрал в Шабраки. Все его товарищи возмущены несправедливостью. Выходит, что я Мохова обманул. А я их никогда не обманываю. Нет, я решил выяснить немедленно. Относительно же нашего с вами разговора придется потрудиться и вспомнить.
Новикова со страхом взглянула на Петра Петровича, он же внезапно протянул руку за лепешкой и начал сосредоточенно пить чай.
- Петр Петрович не мог тут ошибиться, - заговорила Сабурова. - Его точность…
- Да Татьяна Борисовна сейчас сама вспомнит, - уже более миролюбиво сказал покончивший с чаем Петр Петрович. - Ну-с, прошу сосредоточиться. Вы были дежурной по школе. В большую перемену вышли на крыльцо, смотрели, как ребята играют в снежки. Девятиклассник Сулейманов сильно ударил Славу Черных. Вы сделали ему замечание, потом стояли задумавшись. Я к вам подошел и сказал про Мохова. Вы ответили: «Хорошо, сделаю». Ну, вспомнили?
Лицо Новиковой медленно и густо краснело: она действительно вспомнила.
В тот день ее с утра мучило недовольство собой, своей работой, отношением к ней ребят. А тут еще произошел случай, сам по себе незначительный, но сильно испортивший ее настроение.
Ваня Пасынков не пришел в класс, и она, поставив в журнале против его фамилии «птичку», спросила Таштыпаева:
- Вы не знаете, почему Пасынкова нет?
- У них большая стирка сегодня, - невозмутимо ответил Петя.
Новикова решила, что он издевается над ней, и вспыхнула так, что юноша удивленно посмотрел на нее.
Через некоторое время она задала тот же вопрос Моргуновой, и Лиза тоже сказала:
- Стирают они.
«Разыгрывают меня! Сговорились…» - подумала Татьяна Борисовна.
В перемену она накинула шубку и вышла из школы. Стоя на крыльце, с грустью думала, что ученики не уважают ее, что она им чужая. В эту минуту подошел Петр Петрович.
В ушах Новиковой прозвучал даже тон ее ответа. Так безучастно сказала: «Хорошо, сделаю», и тут же, погрузившись снова в свои грустные мысли, начисто забыла о двойке Мохова, словно никогда не слыхала о ней.
У Татьяны Борисовны было такое растерянное лицо, что Петр Петрович отвернулся и сказал:
- Вспомнили? То-то! Сколько там у вас, Надежда Георгиевна, пахарь напахал?
Петр Петрович говорил о бронзовых часах с фигурой согбенного пахаря. Их преподнесли Сабуровой товарищи, когда исполнился первый год ее работы в воскресной школе. Они искали часы с сеятелем, но не нашли и после долгих споров все-таки решили выгравировать под пахарем любимые молодежью того времени строчки: «Сейте разумное, доброе, вечное». Надежде Георгиевне шел тогда двадцатый год, и с тех пор четыре десятилетия часы тикали на столике у изголовья ее постели.
В последнее время пахарь стал капризничать. Часы шли то лежа на боку, то опрокинутые навзничь, требовали завода два раза в сутки и немилосердно отставали.
Высчитав, что если пахарь напахал десять, то это должно означать без четверти одиннадцать, Сабурова проводила Петра Петровича и, вернувшись в комнату, сказала Новиковой:
- Откуда у тебя такое недоверие к ребятам, Таня?
- Надежда Георгиевна, в этом случае я виновата, но у меня были основания не доверять. Они смеются надо мной…
Татьяна Борисовна рассказала о стирке в семье Пасынковых. Надежда Георгиевна покачала головой:
- Мучаешься, тревожишься по пустякам, вместо того чтобы узнать, в чем дело.
Она объяснила, что у Пасынковых десять человек детей и когда у матери много домашних дел, Ваня ей помогает, как старший. Все в школе об этом знают и не беспокоятся: Ваня всегда догонит товарищей.
Новикова слушала, опустив глаза.
- Иди-ка домой и ложись спать. Ошибку эту тебе придется поправить.
Татьяна Борисовна благодарно взглянула на Сабурову - она ждала длинных наставлений.
Идя домой по тихим улицам поселка, молодая учительница думала о своем детстве. Рано потеряла родителей… Воспитывалась у тетки - женщины холодной, требовательной… Новикова вспоминала свою постоянную детскую настороженность, недоверие, готовность отразить обиду. Поэтому, наверно, она внешне резка, кажется порой даже высокомерной, а внутренне полна неуверенности да еще мнительна не в меру. Как можно завоевать доверие учеников, если сама им не доверяешь! Педагог должен уметь воспитывать, а ей еще самое себя воспитать надо… Нелегкая задача!
Глава одиннадцатая
Педагогический совет начался с обсуждения успеваемости выпускного класса. Сабурова была довольна. Тройки как четвертные отметки сохранятся только у двух учеников. Надо полагать, что к концу года они сменятся четверками. К экзаменам на аттестат зрелости допустят безусловно всех, но как ребята сдадут испытания? Нездоровье, случайные неприятности, растерянность - все может повлиять в такой важный момент на ученика.