Я остановилась. Сет тоже. Вообще-то, каждый, кто был в комнате, остановился и посмотрел на Люциана.
— Что?
Улыбаясь, словно знал какой-то важный секрет, он хрустнул запястьем.
— Пусть идут. Александрия уже рассказала нам, что случилось. Оракул умер и другой пришел к власти. Дай им заняться их любовными делами наедине.
Глаза Сета округлились. У меня был один ответ, причина, почему Маркус хотел закрыть меня в темной комнате и никогда не дать мне уйти снова.
— Мы ещё не определили, что сказал оракул Александрии.— Вставил Леон из-за угла. Я уже почти забыла, что он там.
— Она уже сказала нам все, что могла. Что это было, дорогая?— Люциан повернулся в мою сторону. Моя рука зачесалась, от желания ударить его по голове. — Она сказала, что судьбу можно изменить? Разве это не хорошие новости? Оракул ссылалась на двух наших Аполлионов?
Я сердито посмотрела на него.
— Почему в твоей голове все всегда возвращается к Аполлиону?
Люциан снова махнул рукой.
— Пусть идут.
Пристальный взгляд Эйдена метался между нами.
— Я не думаю, что в данный момент это хорошая идея. Один из них может серьезно поранить другого.
Я задавалась вопросом, он действительно так думал или его беспокоила мысль о «решении» наших «любовных проблем» наедине.
Маркус вздохнул.
— Я думаю, что это превосходная идея, так как мы ни к чему не придем с этими двумя в ком…
—Думаю, что Люциан нуждался в том, чтобы Сет присутствовал здесь,— прервал Эйден.
Что-то смехотворно глупое ожило в моей груди. Эйден ревновал?
— Знаете что? — Я бросила на Эйдена дерзкий взгляд.— Пойдем. Давай, Сет. Давай пойдем, продолжим выяснение наших любовных отношений.
Оттолкнувшись от стены, Сет поднял бровь.
— Да, любовь моя, это звучит фантастически. Не забудь взять кинжал и вонзить его мне в глаз. А, точно,— он с сочувствием посмотрел на меня, — только обученный Страж может пользоваться кинжалом.
Я усмехнулась, а затем развернулась и вышла из комнаты. Моя голова стучала как сумасшедшая и, хотя я согласилась уйти, я не хотела продолжать разговор с Сетом. Мы разговаривали на втором этаже до этого, и это был настоящий ад.
Сет схватил меня за руку и потащил в один из пустых кабинетов, захлопнув дверь позади себя.
— Ты мелкий надоедливый ребенок, какого черта ты сегодня творила весь день?
Я освободила свою руку от его хватки и отошла в другую часть кабинета. Сет последовал за мной, и я подумала о том, как он похож на льва. Ему нужен только хвост. Я засмеялась, не в состоянии остановиться. Я просто представила Сета с хвостом, и это было забавно.
Сет хмурясь, резко остановился.
— Что тебя так рассмешило?
Я перестала смеяться.
— Да так, ничего.
— Чем ты занималась весь день, Алекс?
— А чем ты занимался?— Я обошла его, оставив небольшое расстояние между нами. — И почему ты не кажешься мне обеспокоенным кончиной оракула?
— Алекс, она была древней. И как минимум последнюю пару столетий была старой. Это должно было произойти. И Люциан прав. Другой пришел к власти и бла, бла.
— Она умерла прямо напротив меня! Вот что меня беспокоит.
Сет наклонил голову набок.
— Ты хочешь, чтобы я устроил тебе вечеринку сочувствия? Я уверен, что смогу найти пару человек, которые принесут тебе соболезнования.
— Боги, тебя что, убила бы хоть капелька доброты? О. Подожди. Действительно убила бы. Поэтому извини меня, у меня есть дела, с которыми я должна разобраться.
Я уже потянулась к двери, но Сет перехватил мою руку. Его кожа обжигала как огонь.
— Сет, отвали. Я страдаю от долбаной головной боли и ...
Он впился взглядом в мое лицо.
— Чем ты сегодня занималась весь день?
Я начинала себя чувствовать некомфортно.
— Тренировалась, чем еще, черт тебя подери, я могла заниматься?
— Тренировалась? — хрипло рассмеялся Сет,— где?
— Здесь,— ответила я незамедлительно.
Глаза сета сузились.
— Ты, маленькая лгунья, я проверял тренировочную комнату. Тебя там не было.
Ох, дерьмо.
Самодовольная улыбка медленно расцветала на его лице.
— Поэтому, я проверил все другие учебные центры, и спортзал, и пляж, и, наконец, твою комнату. Тебя нигде не было.
Ох, двойное дерьмо.
— Поэтому не лги мне.
Он шел на меня, пока я не уперлась в край стола.
— Твои щеки кроваво-красные, твой пульс зашкаливает, и ты — ужасная лгунья.
Я сжала край стола.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Сет наклонился так, что наши глаза оказались на одном уровне.
— Точно?
— Нет.
— Я собираюсь спросить тебя последний раз, Алекс. Где ты сегодня была?
— Или что? — Потребовала я.— Что ты собираешься делать? И почему тебя это заботит?