– Чушь, – сказала я. – Алекс, например, ни разу не сказал, что считает меня толстой. Правда, – задумчиво продолжала я, – у него не очень хорошее зрение.
– В самом деле? – оживилась Карла. – Он близорукий или дальнозоркий?
В этот момент зазвонил мой мобильник.
– Алло, – сказа я гробовым голосом. – Вы говорите с генетически обусловленным жировым монстром, украшенным дополнительными килограммами за счёт двадцатишестилетнего закоренелого потребления пиццы, пасты и мятного шоколада. Пожалуйста, дождитесь звукового сигнала и приступайте к оскорблениям.
– Милая попытка, но мне ещё дерьмовее, чем тебе, – сказала Виви на другом конце провода. Сегодня был её первый рабочий день на новом месте.
– Главное, что ты снова не уволилась, – ответила я. – Ты ведь этого не сделала?
– Нет, – сказала Виви. – Но я тут долго не выдержу. Самое унизительное – это текст, который они заставляют меня говорить в трубку. «Фрёлих санслужба, господа, благодарим, что звоните сюда, засорился унитаз – Фрёлих к вам придёт сейчас, вы говорите с Вивьен Петерле, чем могу помочь?»
– Это действительно плохо, – отозвалась я. – Лично мне сразу приходят в голову намного более удачные рифмы.
– Господин Фрёлих тоже недоволен, что моя фамилия не рифмуется. Мою предшественницу звали Хётч.
– Да, но они не могут от тебя потребовать, чтобы ты тут же побежала искать себе мужа по фамилии Хётч. Я за то, чтобы ты проявила инициативу и немножко ушла от привычной рутины. К примеру, ты можешь говорить: «В трубах непроханже – к Фрёлиху бегите уже!» А если звонит женщина, то ты же не можешь сказать ей «господа». Я была бы за «Это Петерле, мадам, для Фрёлих делает реклам!».
Виви не нашла тут ничего смешного.
Я продолжала сидеть на диете. То есть я и в последующие дни старалась держаться подальше от сладкого и жирного. Если кто-нибудь из моих «диетологов» находился поблизости, то я, естественно, выполняла и другие указания, которыми они меня снабдили. Никакого белка вместе с углеводами, никакой еды после шести вечера, не больше одного банана в день и каждый кусок жевать по тридцать раз – всё это потихоньку входило в мою плоть и кровь.
На следующий день после катастрофы в фитнес-студии я купила себе весы, и мы сразу же подружились, поскольку они показали на четыре кило меньше, чем пыточный инструмент у Басти. Я каждое утро становилась на них, и каждое утро они показывали по большому счёту один и тот же вес, то на сто граммов больше, то на сто меньше.
– Стагнация, – пояснила Карла. – В принципе тебе надо бы ещё раз сократить потребление калорий. Но ты лучше продолжай в том же духе и просто подожди, пока вес не начнёт снижаться сам.
– Это потому, что ты за счёт бега наращиваешь мышечную массу, – сказала Соня. А мускулы весят не меньше, чем жир, который они сжигают!
– Да, это так, – сказала Виви. – Ты весишь столько же, но твои объёмы уменьшаются.
Я была такая наивная, что я им поверила. Я купила джинсы 50 размера без стрейча и с гордостью поволокла их домой, чтобы спокойно примерить. Но хотя я для этого улеглась плашмя на кровать, молния всё равно не застегнулась. Никаких шансов. Это насчёт того, что «объёмы уменьшаются». Но я не пала духом, а сложила джинсы в шкаф, чтобы при случае извлечь и примерить снова.
Целый день, где бы я ни была и что бы ни делала, моя голова была всецело занята едой: тем (немногим), что мне можно было есть, тем, что мне нельзя было есть, и тем, что я буду есть всё, когда я наконец, наконец стану стройной. Но затем произошло нечто, заставившее меня на какое-то время совершенно забыть про еду.
Я должна была послушаться своего инстинкта и немедленно выставить Хелену за дверь. Вместо этого я позволила матери уговорить себя, а своим проблемам – себя отвлечь. Моё упущение, как это часто бывает, привело к скандалу.
У Йоста и раньше были серьёзные подозрения, что Филипп и Хелена балуются хашем, но мама, которая сама иногда забивала косячок, придерживалась взглядов, что понимающая благожелательность – наилучшее отношение к юношески невинным экспериментам. Филипп, очевидно, воспринял это понимание и благожелательность как разрешение попробовать ещё и пару таблеток, которые Хелена притащила от своих друзей из фабричного корпуса. И это привело к эксперименту, который оказался каким угодно, только не юношески невинным.