Я фыркнула. Типичный дед. Он сразу видит человека насквозь, и любит поворчать, если что не по его…
И все бы в тот же день и закончилось. Но нет. Теперь "мамаша " приезжала каждый день к нам на квартиру, убиралась, ругалась, что едим всякую дрянь («у Жорочки желудочек слабенький, ему надо супчики на воде каждый день варить…" – это ей по нраву… фу, тошно), перекладывала мои личные вещи так, как ей казалось правильным… Даже к себе в квартиру затаскивала, где было чисто, как в музее. Хвасталась блеском отдраенного пола и свежевымытых окон. И я бы даже стерпела все эти издевательства, если бы не одно "но".
Однажды она решила к нам переехать. Насовсем. Когда я услышала эту новость от Жорика, то чуть было не поперхнулась гречневой кашей, которую в спешке сварганила на завтрак. Жора же как ни в чем не бывало продолжал: "нам будет всем так хорошо вместе! Хотя ваше с ней знакомство и не заладилось, но это ничего, стерпится-слюбится…". Что случилось с тем Жориком, которого я знала столько лет? Разве это не он отговаривал меня от знакомства с ней?
Было так блевотно на душе, что аж хотелось наизнанку вывернуться, чтобы показать свою истинную сущность, своего зверя, лишь бы не сталкиваться с этим лицемерием со стороны моего парня и с жестокой грубостью его матери.
И я решилась.
Как сейчас помню, было это 4 октября. На улице – морозно, противно.
Я дрожала внутри. Но понимала, иного выхода нет. В руках у меня был зонт со скрытым в наконечнике стилетом. Неприметное, но очень эффективное оружие. Я знала, что это был ее последний день перед переездом к нам. Действовать нужно было быстро.
Дверь в подъезд была нараспашку, что крайне странно. Я, впрочем, восприняла это как призыв к действию. Легко взлетела на 4-ый этаж и нажала на кнопку звонка. Дверь отворилась спустя пару секунд.
Я застала будущую недосвекровь за упаковкой вещей.
– Помочь пришла? Проходи в гостиную, – буркнула Лора и резко кинула в меня то, что держала в руках – старого плюшевого медведя. Я еще не успела удивиться, что мне даже не предложили присесть, а из кухни донесся очередной вопль хозяйки, недовольной тем, что не во что упаковать ее любимые кружки с розовыми слониками. Женщина потребовала от меня в самых что ни на есть резких выражениях, чтобы я "подорвалась" и быстро принесла бы мелких коробок". Я закатила глаза. Нужно действовать быстро.
"Пока еще рано, нужно заманить ее в гостиную", – промелькнуло в голове. Захватив в кладовке первую попавшуюся коробку, я крикнула:
– Лора Харитоновна, не посмотрите, то ли я нашла?
Незадачливая свекровь не заметила подвоха. Выскочила из кухни красная, как свекла – и откуда такие красные щеки при ее-то худобе?
– Пройдемте, – решительно сказала я. Стилет к тому моменту был уже у меня наготове в левом рукаве длинной водолазки.
Мы обе не спеша подошли к креслам. Уселись. Она приняла у меня из рук коробочку и стала вертеть ее.
– Эта слишком мелкая, ты что, не видишь?! Неси другую!
Я внутри себя довольно хмыкнула. Торжествуя, я выплыла из комнаты. Вслед мне слышалось "бестолочь". Но план мой сработал безотказно. Я шмыгнула за угол, натянула свои тонкие перчатки – чтобы не оставить отпечатков – вытащила, оружие, схватила стоявшую в коридоре средних размеров коробку и, вернувшись в комнату, резко кинула предмет ей на колени.
Прежде, чем она опомнилась, я быстро-быстро прижалась к ней со спины всем своим телом. И яростно зашептала ей на ухо:
– Ты думала, что ведешь себя, как подобает. Что ничего не случится, если ты просто свалишься нам, как снег на голову! Ну так вот – не бывать этому. Потому что ты меня бесишь. Теперь твоя бесячесть останется в прошлом.
И я с силой резанула стилетом ей по шее – вжик!
Она покосилась, как молодая березка. Не было ни криков, ни предсмертных стонов. Только резкий взвизг – и все.
Она даже не свалилась с кресла. Если бы не кровоточащая рана на шее, можно было бы подумать, что Лора просто задремала.
Спешно стала думать, где бы спрятать тело. Был вариант запихнуть ее в пустой холодильник, чтобы не было трупной вони, но в итоге мне показалось логичным просто заснуть ее в огромный мусорный мешок и выволочь тело на свалку.
Я спешно побежала отмывать руки от крови. Но, казалось, я теперь никогда не смою с себя этот позор. Кровькровькровь, густая, горячая, все еще сочится сквозь мои пальцы. Даже когда оттирала кровь с обивки кресла и с паркета, все равно казалось, что я продолжаю везде видеть красные пятна. Я дико смеялась. Видимо, у меня был шок.