Хоуп пошевелила рукой. Дилан смотрел, как женщина в его постели медленно просыпалась. Она моргнула и слегка нахмурилась.
- Доброе утро, - поздоровался он и оттолкнулся от косяка.
Хоуп резко села, будто ее водой окатили. Волосы чуть растрепались, а простыня соскользнула к талии.
- Где я? – спросила гостья голосом, охрипшим после сна и ночи, когда использовала свой рот кое для чего помимо разговоров.
- Если ты не помнишь, то я не справился, - ответил Дилан, подойдя к кровати. Опираясь одной ногой на пол, он сел рядом с Хоуп и нежно отвел волосы с ее лица. – Теперь припоминаешь?
Она не ответила, но ее щеки порозовели.
- Держи, - сказал Дилан и поднес чашку с кофе к ее губам. – Поможет.
Хоуп сделала несколько больших глотков, затем оттолкнула чашку:
- Предполагалось, что ты отвезешь меня домой.
Дилан опустил взгляд к ее полным грудям. Розовые соски начали сморщиваться от прохладного воздуха.
- Наверное, я забыл.
Она отшатнулась и натянула простынь до подмышек.
- Я не хотела просыпаться здесь.
Дилан посмотрел ей в лицо:
- Почему?
- Потому что утром я вечно дерьмово выгляжу! У меня нет чистой одежды или белья, и глаза опухли.
Дилан хотел было рассмеяться, но, похоже, Хоуп говорила серьезно. С его точки зрения, она выглядела так хорошо, что хотелось наброситься на нее и уткнуться лицом в шею. Хотелось заставить улыбнуться и выдохнуть его имя. Вместо этого он встал и подошел к шкафу, вытащил купальный халат, который никогда не носил – тот был слишком коротким. Бросив его на кровать, Дилан подошел к комоду.
- Никогда их не надевал, - произнес он, отыскав боксеры. – Мама подарила их мне на Рождество, но я не ношу нижнего белья. – Трусы последовали вслед за халатом. – Она не оставляет попыток перевоспитать меня. – Дилан мельком улыбнулся Хоуп, но та не произнесла ни слова. Ну и хватит успокаивать ее. – Я приготовлю тебе завтрак, - сказал он и вышел из спальни, давая гостье возможность одеться.
Бесшумно ступая босыми ногами, шериф прошел по коридору мимо комнаты Адама и ванной. По всей кухне валялись остатки пирога. Раньше, дожидаясь пока заварится кофе, Дилан собрал самые большие куски, но стол и пол по-прежнему были все в глазури.
Открыв дверь холодильника, шериф заглянул внутрь. Он не собирался возвращаться домой пару недель, поэтому подчистил содержимое, и обнаружилось немногое. Упаковка маргарина, банка горчицы, немного кетчупа. В буфете нашлись коробки с макаронами, сыр, картошка быстрого приготовления, консервированные фрукты и овощи.
В глубине коридора открылась и закрылась дверь ванной, затем послышался звук воды, льющейся в раковину. В доме нечего есть, а повезти Хоуп завтракать Дилан не мог. Не тогда, когда на ней его боксеры, и не тогда, когда новость о том, что они встречаются, станет блюдом дня на ланч.
Достав из шкафа веник и совок, Дилан собрал как можно больше пирога. Окажись они в любом другом городе, и не будь он шерифом, пытавшимся искупить свое прошлое и прошлое Хирама Доннелли, никто бы и внимания не обратил. Но Дилан не был просто мужчиной, а Хоуп не особо могла смешаться с местными жителями.
Выкинув остатки пирога в мусорное ведро, он улыбнулся собственным мыслям. В следующий раз, когда Пэрис поинтересуется, понравился ли ему пирог – а она спросит, всегда спрашивала – со всей честностью можно ответить, что это был лучший чертов пирог в его жизни.
Дилан убрал веник и совок, а когда повернулся, в дверях стояла Хоуп. Причесанная, умытая. Боксеры чуть выглядывали из-под халата.
- Боюсь, у меня ничего нет на завтрак, - признался Дилан.
Хоуп быстро отвела глаза и стала оглядывать кухню.
- Все в порядке. Все равно я ничего не ем до полудня. Ты не видел мою одежду? - Он вытащил кухонный стул и указал на стопочку, что сложил чуть ранее. - Ты собрал мою одежду?
Он пожал плечами, смотря, как Хоуп прошла к столу. Дилан не знал, чего ожидать этим утром, по правде, просто не задумывался об этом. Но даже попытайся он представить ее реакцию, то не ждал бы такой холодности. Сейчас Хоуп напомнила ему ту миз Спенсер, которая впервые въехала в город на своем «порше». Ночью, где-то между тем моментом, когда Дилан прижал ее к себе, и моментом, когда она открыла глаза, что-то изменилось. И было бесполезно пытаться представить себе, что именно.
Когда Хоуп потянулась к своей одежде, он перехватил ее руку:
- Чем думаешь заняться сегодня?
- Мне надо работать. Я серьезно отстала от графика.
- Ты уже получила полицейские отчеты?
- Да.
- Могу помочь тебе просмотреть их.
- А, нет, спасибо.
Хоуп смотрела куда-то поверх его левого плеча. Дилан поднял пальцем ее подбородок и заставил взглянуть ему в лицо. Ее глаза ничего не выражали – и этим она сказала Дилану все, что тот хотел знать. Она пряталась от него, но черта с два он с этим смирится. Он опустил голову и легко поцеловал Хоуп в губы. Она попыталась сделать шаг назад, но шериф нежно обхватил ее шею ладонью. Предвкушая поцелуй, он пробежал кончиком языка между мягких губ и почувствовал, как Хоуп понемногу сдается. Ее плечи расслабились, поза уже не была такой напряженной, затем раздался легкий выдох и беззвучное «ах». Дилан поцеловал Миз Паиньку более основательно. Он целовал ее, пока руки Хоуп не нашли его затылок. Пока она не встала на цыпочки и не прижалась грудью к обнаженному торсу шерифа. Он отстранился и посмотрел ей в глаза:
- Не жалеешь о завтраке?
- Мм... да я все еще сыта после этого пирога.
Дилан улыбнулся. Черт, как же она ему нравилась!
* * *
Хоуп выбрала среди своих файлов фото обычной старушки, затем перекрасила ее волосы и губы в лиловый. Сделав «инопланетные» глаза под пурпурными тенями немного круглее и чуть удлинив пальцы, она задумалась, не решит ли Уолтер, что все это обилие лилового выглядит слишком натянуто, и не заставит ли ее переделать фотографию. Даже в своих самых диких фантазиях журналистка никогда не придумывала персонажа вроде Иден Хансен. Даже воображения Хоуп на такое не хватало.
Она уже отослала редактору две статьи о пришельцах. Обе ему понравились, и Уолтер захотел продолжения. Щелкнув мышкой по значку «отправить», Хоуп запустила третью историю в полет через киберпространство.
Первая статья уже поступила в продажу, и, если верить Уолтеру, предварительные отзывы читателей оказались положительными. Издательство хотело продолжать серию столько, сколько это вообще возможно, а значит - для Хоуп дела складывались отлично. На ближайшее время материала у нее достаточно. Если же фантазия иссякнет, то надо будет просто съездить в город.
Сейчас журналистка писала одни из лучших статей в своей карьере и безо всякого психиатра знала: это потому, что она больше не чувствует себя опустошенной и не выжимает темы из ничего.
Переехав в Госпел, она не желая того придала ускорение собственной жизни и карьере. Теперь у Хоуп появился мужчина, и ей стало намного лучше, чем за несколько последних лет. Она всегда знала, что ее жизнь и творчество настолько связаны, что если страдает одно, то это сказывается и на другом. Видимо, некоторое время Хоуп удавалось игнорировать правду, сосредоточившись на том, что, по ее мнению, могла контролировать – на карьере, но вдруг обнаружила, что цепляется за воздух.
Теперь миз Спенсер вовсю общалась с людьми, и у нее появилось кое-что совершенно отличное от работы над историями для «Еженедельного вестника Вселенной». Когда от всяких пришельцев начинала болеть голова, журналистка принималась за рассказ о Хираме Доннелли, хотя и не знала, сможет ли вообще его продать. Но создание этой истории стало для нее еще одной отдушиной.