- Это потому что ты не замужем? – захотел знать Уолли.
- Ты придурок, - наконец подал голос Адам. – Чтобы иметь детей, не обязательно жениться.
- Ну да.
- Вот тебе и ну да. Я ведь родился у мамы с папой, а они не женились, - заявил он, и Хоуп была рада, что мальчик наконец знает правду и вроде не переживает по этому поводу.
Уолли оглядел друга:
- Правда?
- Ага.
- Ох. – Оба мальчика вновь посмотрели на Хоуп, ожидая ответа.
- Ну, - начала она, решив сымпровизировать, - когда я была гораздо моложе, мне пришлось сделать операцию. После нее я не могу иметь детей.
Глаза Адама расширились:
- Тебе делали операцию? Где?
Хоуп встала и положила руку на живот:
- Вот здесь.
- Тебе больно? – поинтересовался мальчик.
- Больше нет.
Адам подошел ближе, не сводя глаз с ее живота, словно мог видеть сквозь майку:
- У тебя есть шрам?
- Ага.
- Ух ты! – Мальчик поднял голову, прядь волос упала ему на глаза. Его снова нужно сводить в парикмахерскую. – Можно посмотреть?
Хоуп протянула руку и убрала локон со лба Адама. Горячее солнце нагрело мальчугану голову, и это тепло миз Спенсер ощутила ладонью. И сердцем. Адам не стал уворачиваться или отодвигаться, и она улыбнулась ему:
- Пожалуй, нет.
- Ну вот…
Грузовик Дилана свернул с главной дороги на Тимберлайн-роуд, и Хоуп отряхнула пыль с колен. Интересно, сколько еще ее сердце будет реагировать на его появление? Она подошла к крыльцу и взяла чай, намеренно повернувшись спиной к шерифу. Хоуп не хотела видеть его и знать, что он смотрит на нее, но ничего не чувствует. Когда-нибудь это перестанет иметь для нее значение, и она тоже ничего не будет испытывать к Дилану. Так же, как сумела побороть чувства к бывшему мужу, но для такого нужно время, и это «когда-нибудь» уж точно еще не наступило.
- Пока, - хором попрощались мальчики и побросали на землю резиновые перчатки.
- Постойте, ребята. Вы забыли забрать свои деньги, - окликнула Хоуп, оглянувшись через плечо.
- Потом, - крикнул Уолли, и оба юных помощника, едва дождавшись, пока проедет грузовик, рванули с ее двора прямиком к Абердинам.
У Хоуп зародилось смутное подозрение, что ее надули. Что эти два паршивца смотрели ей в глаза и нагло врали. Пожалуй, Дилан не будет в восторге, и она всецело подготовилась, что шериф выскажется по этому поводу. Что-то вроде «я же велел тебе держаться подальше от моего сына»: он же решит, что она выуживала из Адама информацию для статьи.
Хоуп вернулась к работе у клумбы под окном и стала ждать Дилана. Не более чем через десять минут он прошествовал по дорожке, а затем через двор. Шериф по-прежнему носил рабочую форму – за исключением служебного ремня – в комплекте с зеркальными солнечными очками.
Хоуп выпрямилась и вытянула руку, словно желая остановить Тэйбера.
- Прежде чем ты станешь орать на меня, знай: я попросила Адама удостовериться, что ты не против, прежде чем нанять их полоть у меня сорняки. Они с Уолли убежали, чтобы позвонить тебе, а когда вернулись, Адам заверил меня, что ты разрешил ему работать у меня во дворе. – Она сняла перчатки и держала их в одной руке. – И на случай, если ты думаешь, будто я пыталась выведать у Адама информацию о тебе и Джульетт, я этого не делала. Честно говоря, мне плевать, что ты думаешь. – Последнее заявления было абсолютной неправдой, но, пожалуй, когда-нибудь оно станет соответствовать действительности.
Дилан перенес вес на одну ногу и посмотрел на хозяйку дома сквозь солнечные очки:
- Ты закончила?
- Думаю, в общем, да.
- Я пришел спросить, звонил ли тебе сегодня помощник Маллинс.
- Да, кто-то звонил.
- Значит, ты в курсе, что мы полагаем, будто Майрон уехал из города.
- Да, я знаю, что вы так считаете.
Дилан приподнял бровь:
- А ты с нами не согласна?
- Я знаю, что он не уезжал. Он мне звонил.
- И что он сказал?
- Ничего. Просто шумно дышал.
Губы шерифа недовольно изогнулись, и он подтолкнул двумя пальцами шляпу повыше на лоб:
- Ты опознала его дыхание?
- Он уже так делал раньше. Если только в городе не завелся еще любитель подышать в трубку, то это Майрон.
- Он мог звонить не из города.
Хоуп пожала плечами.
- Может быть. – Но она в этом сомневалась. – Подожди здесь, схожу за сумочкой. Адам убежал, прежде чем я успела ему заплатить.
- Забудь. Адам солгал, что звонил мне и спрашивал разрешения работать у тебя во дворе. Он не заслуживает платы за ложь. Его наказанием станет то, что он выдергивал твои сорняки задаром.
Хоуп такой подход показался суровым.
- Ты уверен? Он так трудился…
- Уверен, но на будущее: ему не нужно мое разрешение, чтобы работать у тебя.
- То есть ты не против?
- Нет. Что бы ни произошло между нами и невзирая на то, что ты сделала, я не верю, будто ты станешь расспрашивать Адама для газеты.
Видимо, это был комплимент. Вероятно, Дилан пребывал в ложном убеждении, что поступил красиво… придурок. Хоуп бросила перчатки на землю и подошла к шерифу, встав всего в паре сантиметров от него.
- Что я сделала? Я ничего не делала, и однажды ты поймешь, что ты… ты… - она настолько разозлилась и расстроилась, что не могла подобрать подходящего слова.
Уголок рта Дилана приподнялся:
- Что я – кто?
Он смеялся над ней. Он разбил ее сердце, а теперь смеялся над ней. Хоуп сложила руки под грудью и ответила:
- Неотесанный шериф, который не в состоянии найти одного-единственного гнома. Я поняла бы, если бы в городе проходил съезд Маленьких людей Америки, но это же не так. – Улыбка Дилана увяла, и миз Спенсер решила закрепить успех: – Неужели настолько трудно найти человека ростом меньше метра двадцати? Вряд ли он может смешаться с толпой.
- Вот что я тебе скажу, сладкая. Прежде всего, не обладай ты такой уникальной способностью обзаводиться друзьями, то тебя не преследовал бы гном.
Он назвал ее «сладкой», что только подогрело ярость Хоуп.
- Убирайся с моего двора!
- А то что? Позвонишь шерифу? Бери ручку и записывай номер: девять-один-один.
Упершись руками Дилану в грудь, Миз Спенсер толкнула его. Он не пошевелился, и она попыталась снова, пихнув так сильно, что ее каблуки оторвались от земли. Тело по инерции потянуло вперед, руки Хоуп скользнули по складкам форменной рубашки, и она врезалась в мощную стену груди шерифа с такой силой, что воздух вышибло из легких.
Дилан перехватил Хоуп за талию и несколько долгих секунд держал ее так, будто собирался оттолкнуть прочь. Она видела свое отражение в его очках, уловила проблеск собственного шока и удивления, а затем Дилан обнял ее и заставил подняться на цыпочки. Он пробормотал что-то насчет того, что ему пора уходить, но вместо этого опустил голову и поцеловал. И как всегда, кожу Хоуп стало покалывать, а по нервным окончаниям побежали мурашки. Дилан накрыл ладонями ее попку и прижал к своему теплому телу. Он так давно этого не делал, а Хоуп так по нему скучала. Скучала по его ласкам, по запаху его кожи. Их языки соприкоснулись, и поцелуй стал огненным.
Дилан издал низкий горловой стон, звук чистого желания и неудовлетворенности. Самая глубинная, примитивная часть Хоуп отозвалась на этот стон, но прежде чем она смогла бы ответить, миз Спенсер сделала то, что никогда не делала прежде: нашла в себе силы вырваться из объятий шерифа, прежде чем ее затянуло еще глубже.
Хоуп облизнула влажные губы и сделала глубокий вдох, чувствуя себя сбитой с толку, смущенной. Дилан желал ее – и неважно как старательно убеждал ее в обратном.
- Ты лжец, Дилан Тэйбер.
- Я? Лжец?
Нечестно. Нечестно, что она наконец нашла мужчину, в которого смогла влюбиться, а он ее не любит.
- А еще ты лицемер.
Шериф снял очки и убрал их в карман:
- Какого черта ты несешь?
- Ты злишься, что я солгала, где на самом деле работаю. Крохотная неправда, которая все разрасталась и разрасталась и обрела бòльшую важность, чем того заслуживала. Ты прав, мне следовало признаться тебе до того, как ты сам все узнал, но ты тоже мне солгал, Дилан. Ты солгал, когда сказал, будто мама Адама официантка.