- У меня была для этого достаточно серьезная причина.
- Да, ты никогда мне не доверял.
- И видимо, был прав.
Хоуп подобрала перчатки с земли:
- Я устала оправдываться перед тобой за то, чего не совершала. В последний раз говорю: я не звонила в таблоиды.
Тэйбер смотрел на нее так, будто взглядом мог вытащить чистосердечное признание.
- Я никогда не узнаю наверняка, так?
- Нет. – Она покачала головой. – Никогда, и это значит, что тебе придется мне поверить безо всяких доказательств. Значит, что тебе придется довериться мне, но ты никогда так не сделаешь, потому что никогда по-настоящему не любил меня.
- Ошибаешься. – Дилан поднял глаза и уставился куда-то над ее головой. Затем произнес: - Любил.
- Недостаточно. – Хоуп бросила последний взгляд на мужчину, которого любила всем своим разбитым сердцем. – А я заслуживаю большего, чем человек, который недостаточно меня любит.
* * *
Майрон Ламбардо зажал короткими пальцами свою «Свишер Свит» и вытащил из уголка рта. Выпустил сигарный дым, и тот поплыл к потолку полупрозрачными кольцами. Если придется еще хоть один день прятаться в «виннебаго» в сарае у Пэрис, то он просто свихнется. Может, даже накинется на кого-нибудь.
Майрон приподнялся на локте и посмотрел в лицо Пэрис. Под простыней она прижималась к нему обнаженным телом. Официантка оказалась милой, и Ламбардо привязался к ней больше, чем к какой-либо женщине на свете – за исключением мамы, конечно же.
Пэрис бесподобно готовила и еще пару дней назад была девственницей.
В первую ночь, когда она пришла к «виннебаго», они занимались любовью, и Майрону до сих пор казалось немного невероятно, что он оказался ее первым мужчиной. Она выбрала его, и от сознания этого факта Мялка пыжился и ходил с важным видом. Как жаль, что он не из тех парней, кто может надолго осесть на одном месте, потому что, в противном случае, Майрон видел свое будущее именно рядом с Пэрис.
- Как бы я хотела пойти с тобой на танцы завтра ночью, - мечтательно произнесла она, глядя на него. – Они принесут разноцветные ленты и украсят клуб к балу в честь Дня Основателей. Все красиво оденутся, и даже будет приглашен оркестр. Я могла бы научить тебя тустепу.
Пэрис знала, что ему нельзя появляться в городе нигде, но Майрон решил, что очень мило с ее стороны пожелать пойти на танцы с ним. Даже если танцевать пришлось бы под это паршивое кантри.
- Боюсь, скоро мне придется уехать.
Пэрис нахмурилась:
- Не хочу, чтобы ты уезжал.
- Думаешь, я могу прятаться в твоем сарае вечно?
Она улыбнулась:
- А мне нравится, что ты здесь. Так весело встречаться тайком.
- Ага, но я не могу больше здесь оставаться. Дело в том, что я решил перебраться в Мексику. Раз ВФР отказывается спонсировать реслинг карликов, а Хоуп Спенсер выставила меня «голубым», не знаю, есть ли у меня будущее в этой стране. Я надумал сделать себе имя в Мексике. Всегда мечтал стать одним из топовых реслеров. Этих ребят уважают.
Пэрис уткнулась лицом ему в грудь, и он почувствовал, как она плачет:
- Я буду скучать по тебе, Майрон.
Он сунул сигару в рот и погладил подругу по плечу:
- Я тоже буду по тебе скучать. Ты хорошая женщина, Пэрис.
- Не такая уж хорошая. Мне стыдно, что я разозлилась и позвала сюда всех этих репортеров.
- Но в противном случае мы бы не встретились.
- Правда, - всхлипнула она. – И ты – лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни.
ГЛАВА 16
Потерявшаяся женщина найдена в заповеднике
Дилан свернул к обочине шоссе и припарковал «Блейзер» в тени густо посаженных сосен. Было около восьми часов утра, и шериф установил радар, чтобы отлавливать нарушителей скоростного режима. Не то чтобы их ожидалось много. В это время на шоссе обычно бывало спокойно, но всегда находилось несколько отставших, которые опаздывали на работу и превышали скорость. Дилан сообщил диспетчеру по радио о своем местонахождении, затем сел в машину и взял журнал «Пипл» и «Еженедельные новости Вселенной», которые этим утром купил в магазине «М&С».
«Пипл» шериф открыл на интервью с Джули. Он прочитал примерно половину, а потом почувствовал такое отвращение, что зашвырнул журнал на заднее сиденье. Бывшая разве что не сказала прямо и открыто, что Дилан украл Адама и привез жить в Госпел, и заставила выглядеть придурком. А сама вышла из этой истории чистенькой.
Ему стало интересно, сколько людей поверит в эту чушь?
Он взял «Еженедельные новости Вселенной», пролистал историю «Кровососущий вампир» и добрался до статьи Хоуп про инопланетян. Дилан несколько раз усмехался, считая, что все это очень занимательно, пока не обнаружил Денниса Тэйлора, шерифа-трансвестита из маленького городка в глуши.
- Иисусе, - выругался он, читая про себя, одетого в розовую сорочку марабу.
История рассказывала, что шериф всегда делает ставки на то, сколько ничего не подозревающих женщин он сможет заманить в горы под предлогом «хочу показать самое красивое место на земле». Шериф из статьи делал ставки не на сломанные кости, а на разбитые сердца.
Дилан сложил газету и бросил на сиденье рядом с собой. Хоуп стала его навязчивой идеей, другого объяснения не было. Особенно после того, как он поцеловал ее вчера. Он мало о чем думал, кроме гладкости ее языка и вкуса ее губ. Его сердце грохотало в груди, перекачивая кровь из головы к паху, и в те короткие секунды, пока держал Хоуп в объятиях, Дилан почувствовал почти всё поглощающее чувство… правильности. Чувство, будто каждая клеточка его тела шептала «да», и волосы у него на голове встали дыбом.
Он думал, что с каждым днем будет скучать по ней все меньше, но это оказалось неправдой. Он скучал по ощущению ее волос на своих пальцах, скучал по возможности посмотреть на подушку и увидеть, что Хоуп спит рядом с ним. Как-то в «М&C» он взял персик и вдохнул его аромат, прежде чем понял, что пытается найти запах ее кожи. Лишь этим утром, когда полез в холодильник за коробкой «Эггос», шериф подумал об обнаженной Хоуп на кухонном столе и себе, погружавшемся в ее тело. О ее глазах, наполненных желанием, сиявшим для него. От воспоминаний низ живота сжался, лицо загорелось, и Дилан засунул голову в холодильник, чтобы охладиться. В комнату вошел Адам и спросил, что папа делает. Пришлось солгать, сказав, что проверяет кубики льда.
«На самом деле ты никогда не заботился обо мне», - сказала Хоуп, но она ошибалась. Он был влюблен в нее. Он и прежде влюблялся, но не так, как в этот раз. Впервые за всю жизнь его любовь к женщине была всепоглощающей, и Дилан до боли хотел ощутить ее ладонь в своей. Сердце и душа... все зашло так далеко, что он не мог представить, как жить без Хоуп. Это чувство наполняло его и заставляло страстно желать увидеть свет ее улыбки, услышать звук ее голоса. Нужно что-то делать. Каждый день без нее был хуже, чем предыдущий, и пока Дилан сидел в машине, а лучи утреннего солнца струились через лобовое стекло, он понял, что делать. Он должен поверить Хоуп. Не только ради себя, но и ради нее. Он должен поверить ей без доказательств или свидетелей. Должен слушать свое сердце и ту глубоко запрятанную часть души, которая знала о безусловной любви и доверии к другому человеку. И в конце концов, он поверит ей просто потому, что любит.
Когда маленький “виннебаго» с номерами Лас-Вегаса пронесся мимо, цифровой дисплей радара вспыхнул, и Дилан выпрямился. Надвинув шляпу на лоб, он завел внедорожник, вдавил педаль газа, и «Блейзер» вырвался на шоссе, пока Дилан передавал по радио код. Шериф включил фары на решетке радиатора и менее чем через полминуты оказался позади машины.
Он не знал, чего ожидать от Майрона Ламбардо. Надеялся, что тот не будет слишком долго убегать от него, и надеялся, что Майрон не будет сопротивляться аресту. Дилан не считал, что будет правильным повалить карлика на землю. Особенно карлика, который знал прием «могила».