Он так сильно кончил внутри нее, где она была горячей и скользкой, и, когда толкнулся в нее еще один, последний раз, то понял, почему внезапно это стало настолько чертовски хорошо.
Порвался презерватив.
Хоуп положила голову на плечо Дилана. Музыка из плейера наполняла тишину, прерываемую лишь их неровным дыханием. Хоуп не думала, что секс с Диланом может стать лучше, чем был той ночью. Она ошибалась. Возможно, теперь он оказался еще лучше, потому что она была более расслабленной. Чувствовала себя более комфортно со своим и его телом. Более комфортно, потому что была собой.
Подождав пока дыхание выровняется, она сказала:
- Думаю, теперь я потеряна для всех других мужчин. – Когда Дилан не сказал в ответ ни слова, она отстранилась и посмотрела на его лицо. Он не выглядел как человек, наслаждающийся оргазмом. – Что не так?
- Поднимись, - это было все, что он сказал.
Как только Хоуп поднялась на колени, он обхватил ее за бедра и поставил перед собой. Не говоря ни слова, взял джинсы и направился в ванную.
Хоуп смотрела ему в след, пока он не скрылся из виду. Дверь захлопнулась, и ее посторгазменное наслаждение лопнуло как мыльный пузырь. Она стояла в центре гостиной, внезапно почувствовав себя голой и уязвимой. Что случилось? Что пошло не так? Что она сделала?
Взяв платье, Хоуп натянула его через голову. Она не знала, что произошло или что она совершила. Все было просто прекрасно до самого последнего момента. Пока она не пошутила про то, что теперь потеряна для других мужчин. Может быть, дело было в этом? Может быть, это прозвучало для него как требование каких-то обязательств?
Хоуп затянула на шее завязки платья и выглянула в коридор. Наверняка это. Она разозлила Дилана. Вероятно, он уже ушел. Мысль о том, как он выходит через переднюю дверь, заставила Хоуп похолодеть.
Музыка затихла, и в туалете зашумела спущенная вода. Появился Дилан, надевший черные джинсы, но он не выглядел счастливей, чем перед уходом.
- Ты принимаешь противозачаточные? – спросил он.
- Что? – Хоуп уставилась на его мрачно сжатые губы, затем покачала головой. – То есть, нет.
- Дерьмо!
Хоуп подпрыгнула:
- Что?
- Что? – он провел рукой по волосам. – Ты разве не почувствовала, что презерватив порвался.
Хоуп задумалась на несколько мгновений. Задумалась о той самой секунде, когда все внезапно стало намного лучше, чем было.
- О, - сказала она.
Дилан опустил руки:
- Когда у тебя должны начаться месячные?
Он беспокоился о беременности. О чем Хоуп не думала уже так долго, что это даже не приходило ей в голову.
- Скоро, - заверила она его.
- Когда?
- Я не беременная.
- Ты не можешь быть уверена.
- Поверь мне на слово.
Он подошел к дивану и сел, опершись локтями о колени. Его босые ноги стояли на ее скомканных трусиках.
- Боже, ну и дерьмо
- Я не беременна, Дилан.
- Ты не знаешь этого, Хоуп. В эту самую минуту моя ДНК несется вверх по течению, миллионы счастливых маленьких головастиков, собирающихся постучаться в твое средоточие, - он потер лицо руками. – Твою мать!
Хоуп попыталась не принимать это слишком лично, но не преуспела.
- Я не могу завести еще одного незаконнорожденного ребенка, чья мама живет в другом штате. Я просто не могу снова сделать это. - Покачав головой, он поднял на нее взгляд: - И не сделаю.
Хоуп постаралась не выказать своего удивления. Она не знала, понимал ли он то, что сейчас сказал ей.
- Поверь мне. Я не беременна.
- Откуда ты знаешь?
Невелика важность, сказала Хоуп себе. Это не имело значения, но когда она только-только начала чувствовать себя с ним свободно, рассказать ему означало бы снова всколыхнуть все сомнения, которые у нее имелись относительно своего тела.
- Нет никакого средоточия.
Его взгляд скользнул к ее животу, и Дилан забарабанил пальцами по спинке дивана:
- Что ты имеешь ввиду?
Подойдя к камину, Хоуп посмотрела на холодный камень. Она стояла спиной к Дилану, пальцы ее ног поджались на медвежьей шкуре, закрывавшей пятно крови Хирама. Как сказать? Хоуп не знала. Это не должно было ничего значить, но для некоторых мужчин все было совсем иначе.
- Помнишь, я сказала, что шрам на моем животе от абдоминопластики? Так вот, я соврала. Когда я была подростком, у меня было такое плохое состояние здоровья, что я пропускала очень много занятий в школе. Доктора боялись, что это может распространиться на другие мои органы, так что когда лекарственная терапия не помогла, мне пришлось перенести операцию, которая лишила меня возможности иметь детей.