Он встаёт, прохаживается туда-сюда, с пятки на носок, потягивается с хрустом.
- Мослы, ослы, козлы... Что если я зайду?
- Мочить? Идём вместе!
- Серьёзно.
- Серьёзно - через три минуты здесь будет охрана...
- Мы - официальные представители... - Буров становится зелёного цвета.
- Давай свалим?
- После такого унижения?
...Они вышли в половине второго.
Двое - европейского обличья, наш Her Gaz с ними в обнимку, и ещё двое - арабы, типа Кувейт, я их не разбираю - под ручку с секретаршей. Дружно двинули к выходу, будто нас тут и не сидело... Этот сукин сын, наш Her Gaz, который назначил защиту на сегодня, самолично подписал заявки на пропуска, нас в упор...
Мы поднялись с дивана. Секретарша: бу-бу... Миноборонпром... ждут...
- Хто? Эти что ль? А я... Хрен их знает... Кон-вер-санты... Ком-мер-санты... - Он покосился в нашу сторону - в сереньком, драненьком... галстучки, ботиночки... На них только рыгнуть, да выпитого жаль... Ещё и глаз подбит...
- Оборонщики, мать их... Побирушки...
И тут... Оказывается, за тридцать лет тесного общения я плохо изучил Бурова. Не дооценивал, так сказать, масштаба и потенциала.
- Ми-ну-ту, господа! - руки ходуном, но голос твёрд. - Проблема долговечности и надёжности нефтегазовых магистралей по-прежнему актуальна?
А дальше - будто посол сверхдержавы ноту вручил:
- Я - Буров, автор и разработчик проекта по её решению. Заказчик, - Буров ткнул пальцем в пузо Her Gaza, - заказчик отверг проект без рассмотрения. Согласно контракту я прерываю договорные отношения и передаю проект в качестве интеллектуального дара в собственность Би-Пи. Уверен, компания сочтёт его... исключительно полезным. - Он сделал паузу и, приподняв пальцем очки на запотевшую переносицу, веско добавил: - Прошу принять во внимание - основные технические решения запатентованы. Это всё, господа.
- Патентуй, не патентуй, а тебе моржовый фуй! - я не удержался, нарушил изысканную дипломатию шефа и протянул европейцу сафьяновую папку - двести девяносто шесть страниц текста, графиков, расчётов, таблиц!
Спутники напряглись, вероятно, приняв нас за террористов-смертников. Секретарша лихорадочно щупала тревожную кнопку...
- Не нужно, Зоя. Наши... партнёры... Толковые инженеры... Но слабые менеджеры. И... никакие политики. А кушать хочется.
Глава 2. За что боролись
Площадь у метро - гадкий толчок: торговля с рук, напёрсточники, на захарканном асфальте кучками бомжи, в раскрашенных под шикарную жизнь контейнерах - видеосалоны, эдакие маленькие «бордельеро». На ступенях в переходе и в платных туалетах - пожилые иногородние проститутки. Около них отирается милицейская лимита: плата за место - их законная доля в обороте. Из гриль-баров - тошнотворная вонь: горелые «ножки Буша», прокисшее пиво, стекающая салом шаурма. У окна за столом - надзирающая братва. Всё, что вокруг, насколько хватит глаз, их «участок». За нарушение правил здесь беспощадно бьют, выдавливают за пределы. За посягательство на собственность - бьют насмерть.
Надеюсь, читатель, ты не забыл нашу Красавицу начала девяностых... Прелестный городишко!
За табачным ларьком на тарном ящике примостилась пожилая женщина в армейском кителе со споротыми погонами. Её бизнес - сигареты россыпью, поштучно. Товар - из ларька. Цена? Когда курнуть - хоть одну на двоих, не пуская дыма на волю, только в себя, в затяжку - становится маниакальной потребностью, до бешеного слюноотделения и звона в ушах, ты плюнешь на всё и подойдёшь к этой бабуле.
Хватило на две беломорины. Со скидкой за подбитый глаз.
- Курить. Бросать. Будешь? - ехидно интересуется Буров, прикрывая меня со спины.
- Сорок пять восемьсот плюс сто четыре шестьдесят плюс... - доносится из кухни сосредоточенное бубнение: жена сверяет чеки с покупками, разносит цифирь по статьям расхода. На столе гроссбух, калькулятор, шариковые ручки - синяя и красная - для итоговых значений. Производимый ею анализ расходов позволяет выявить ценнейшую информацию - резервы бюджета.
- Какие на ... резервы? - ошарашено и с понятной обидой спросите вы. - Откуда?
Я и сам не знаю, откуда. Жена объясняла, да без толку... Начиная с того, как? Как этопростой советский инженер-технолог, специалист по алмазной и лазерной обработке высокопрочных композитов, ещё в ВУЗе коснувшись умом формулы «товар-деньги-товар», какон, то есть она, ухитряется сводить несводимые концы? Да ещё с небольшим, но постоянным профицитом! Практически без ущерба здоровью, я бы даже сказал, наоборот, с очевидною пользой. Непостижимо! Лично у меня, при всей экономической бестолковости, от восхищения набегает слеза.
«Когда осмыслить жизнь не получается, надо её хотя бы вообразить...»
Некоторое время назад я вычитал где-то, возможно, в словаре, малослышимое теперь слово «рачительность». Долго вникал в суть определения, пока уразумел, что качество это редкое. Вывелось. Так что мне повезло.
Исполнившись дополнительной почтительности к рачительной супруге, но, оставаясь патриотом, я даже подумал сдуру: а не отдать ли мне её на ведущий пост в Минсоцразвития РФ?.. Но вовремя сообразил - нет! Самому нужна.
И там ей было бы... одиноко.
Подбив бабки, жена позвала на вечерний чай.
Выслушала нашу с Буровым одиссею - сочувственно, но с иронией, как если бы я был пацан - достала из личного стратегического резерва пачку «Стюардессы».
- Плюнь и забудь! Хорошее дело трубой не назовут.
- Мы думали, заплатят... И Генеральный...
- Ой, не надо! Где деньги - там... Сам знаешь...
...Когда перестали платить (оборонный заказ накрылся), наши - кто куда...
Женщины, кто со связями - в пенсионный, налоговую, кадастровую. Остальные - в торговлю. Кто не сильно умничал - челноками, на рынок, коробейниками по электричкам.
А кто и в Москву, туалеты платные подтирать.
Из нашего отдела двое в палатку сели, посменно. Поначалу в недостачах были, а потом ничего, пообтёрлись. На прожитьё и чуток сверху получали. Рядом с домом - чего ещё, казалось бы... Да хозяин стал приставать.
Мужики при авто, те - в извоз, понятное дело. В охрану многие - школы, больницы, магазины, кто помоложе - банки, офисы. Сосед мой, сорок с небольшим, оформился в больницу: сутки-двое. Захожу, говорит, в туалет - шприцы на полу, шпана обдолбанная. К главврачу. Тот: гоняй, пиши докладную, ты - на что? Нарвался... Пробили башку. На хрен, говорит, пойду в сучкорубы.
В общем, кому что досталось.
Мы с женой не стали дёргаться - нет склонности к переменам, да и возраст. Я формую катамараны из стеклопластика, жена строчит паруса, жилеты. До проходной ходим вместе. Как раньше.
Трохи-крохи, крохи-трохи - помаленьку и рассосалось наше орденоносное КБ. Теплится чуть за счёт аренды площадей, транспортного хозяйства и малых предприятий. Спесивое руководство занялось приватизацией. О конверсии никто и слышать не желал, хотя был толковый, разработанный нами, план.
- На хрен нищих, бог подаст! - оценил Генеральный.
- Отсидимся, - хорохорился его зам, - всё вернётся...
Наели ряхи. Ездят на «Вольво». А коллектив, что разбежался от безденежья, люди, то есть, они живучие. Не такое выносили.
К слову сказать, кто из нас что вынес. Или кого...
Сложнее всех без работы пришлось нашим корифеям. Блестящие учёные, в мыслимых и немыслимых званиях, лауреаты Госпремий, они - баллистики, термогазодинамики, прочнисты, материаловеды - первыми оказались за бортом. Многие из них, кому и кланяться перестали при встрече, погрузились в тихую жуть одинокой пьянки. И от этого несвойственного им состояния, не имея житейской закалки, даже самой малой, быстро перемёрли в своих квартирах. На Доске Почёта некрологи не успевали менять.
Другие, покрепче духом и телом, вычислив диагноз напасти, подались к родным корням, в деревню, если сохранилась таковая. Подальше ото всего... до конца дней, который тоже недалёк.
Слиняли в неизвестность и самые ушлые, свалили за пределы. Вряд ли когда снова захотят войти через родную «заводскую проходную». Что их в люди вывела.