В общем, настоящий мартиролог: инфаркты, инсульты, дурдом.
Встречаю вчера одного у аптеки, приглядываюсь:
- Вить, ты что ли?
- Я, вроде, - разворачивает рецепт и по складам: - Ко-на-ков Вик-тор Ан-дре-е-вич...
Смешно?
Глава 3. Ген созидания
Их всегда было - единицы. Их, изводимых тихой ненасыщаемой страстью придумывать разнообразное, нужное или ненужное, до поры, людям: механизмы, машины, аэро-незнамо-что, аква-снего-штучки-дрючки, вплоть до лесковской блохи. Чтоб прыгало, луноходило, ныряло, порхало, бурило землю, ползало по дну, короче, функционировало. Их естественное, единственно приемлемое, состояние (не занятие!) - конструирование. Они - создатели всего, кроме того, что создано до них. У них - ген созидания. Созидания чего угодно - от уникального, нестандартного болтика и, верной только ему одному, шайбочки, до современной силовой установки авиалайнера, к примеру. Вопрос специализации.
Сделают технически безупречное, работоспособное, технологически выполнимое, эстетически совершенное, «ладное» и... принимаются за другое.
Надо много чего знать, скажете вы. Сопромат там всякий, механику, физику... Хренову тучу технических наук, законов, формул, правил... Ну, закончил ВУЗ, всё это узнал. Потом половину забыл, потом - вторую... Конструктором так и не стал. Не дано. Гена нет.
А эти ребята упорно курочат свои первые игрушки: что же там внутри? И через малое время сделают лучше. Уже делают...
Это - не тщеславие. Они так устроены. Это - то самое... Беспокойный ген.
Догадались, кому это я пою?
...Ещё задолго до всей этой ... чертовни, с начала восьмидесятых, Буров начал создавать задел новых разработок. Будто знал. А может, ему поднадоело, прискучило однообразие нашей тематики. Я не исключаю.
За восемь-девять лет неторопливой подспудной работы с потенциальными заказчиками портфель разработок Бурова вобрал много чего. Перечислю, что помню: ёмкости для очистных сооружений, мобильные камеры сушки пиломатериалов, овоще-фруктохранилища, жилые модули (балк и ) для районов Севера, промысловикам, горноспасателям, базовые блоки для развёртывания полевых госпиталей, понтонные переправы и многое другое. От сельского хозяйства до МЧС и Минобороны. Отдельные направления, где требовалась сложная комплектация, составили малое судостроение, ветроэнергетика, авиация.
Как любому творческому индивидууму ему иногда требовалась оценка коллег. И кое-что он нам показывал. Но такие вещи, как например, корпус силосной башни для подшефного совхоза, казались нам насмешкой, очередным буровским чудачеством. Мы скучно переглядывались, подключаться к подобным «проектам» не спешили. Технический интерес нас не подстёгивал, а меркантильный был нереализуем: другая эпоха...
Когда отрасль практически встала (вспоминать тошно: могучий монстр пал враз, как подкошенный, и наше КБ, само-собой), Буров пришёл к руководству со своими предложениями. По его прикидкам на базе КБ реально просматривался коммерчески устойчивый, технически оснащённый, современный холдинг. Межотраслевой, многопрофильный. Пока не порвались производственные связи - на всех стадиях - оставалась возможность выплыть самим и удержать на плаву смежников. Пока люди... не разбрелись. Надо было только принять решение и оперативно действовать.
Генеральный слушал вполуха, мрачнел при слове «конверсия», а когда дошло до самого прибыльного, по нашим оценкам, и самого долгосрочного контракта, стал плеваться слюной и как отрезал:
- Буду я с вами в говне возиться! На хрен нищих, бог подаст...
Проект касался выноса канализационных стоков курортных городов в море, за пределы санитарной зоны. Проект был предварительно согласован с Крымским коммунхозом, СЭС и даже с погранцами.
Представьте, сколько труб понадобилось бы! Сколько сохранилось бы рабочих мест, сколько природоохранных и экологических задач решено...
Проект содержал и экспортный вариант, сулил стабильные проплаты в валюте: у соседей по морю те же проблемы.
Но... «жираф большо-о-й - ям у видней». Не захотели в говне возиться...
...Отдел ушёл на вольные хлеба и в неоплачиваемый бессрочный отпуск.
Буров по-прежнему приходил без десяти восемь - можно не смотреть на часы - садился за стол, доставал из ящика пухлую синюю папку с форматками А4 на миллиметровке, раскладывал инструменты...
Готовальня на двадцать четыре предмета, отцова ещё, бельгийского производства. Покрытие футляра изношено до блеска, но замочек функционирует, Буров его не раз ремонтировал. В массивной подставке из разнокалиберных латунных гильз - огрызочки карандашей: «Кох-и-нор», НВ, «Конструктор», Т и ТМ. Карандашики заточены специальным ножом, угол заточки таков, что огрызочек служит долго. Дело не в скупости - Буров верит, что карандаш хранит в себе всё им начертанное, и зачастую подсказывает мозгам решение. Как бы забытое.
Есть у него угольники из стойкой древесины. Они испещрены рейсфедерами в мелкую сеточку, но рабочие поверхности в отличном состоянии. И всевозможные лекала есть, и старомодный, им нынче и пользоваться-то не умеют, транспортир. И логарифмическая линейка, пожелтевшая от времени.
Имеется, конечно, и калькулятор японский, последней модели, подарок коллектива.
Лучшие конструктивные элементы, придуманные им, Буров обводит тушью. Обязательно в масштабе, со всеми необходимыми сечениями, разрезами, размерами. Для наглядности пользуется красной или зелёной тушью.
Один из важнейших элементов в наших изделиях, главный - узел стыка. Разъёмный, неразъёмный, он всегда требует особого подхода при конструировании... Вот он, узелок... Нарисовался, красавец. Буров уже неделю бьётся - и дома вечерами, и по дороге соображал, как фиксаторы в габарит стенки вписать, чтобы герметичность не нарушить. Оказалось - всё просто. И как раньше не дошло! Сейчас прикинет на сдвиг, удостоверится по запасам и... Что там дальше?
Буров с удовлетворением убирает форматку в папку.
У него такое лицо... Не пятёрку получил, не гриб нашёл, потрясающей красоты белый, не щуку на десять кг подсёк... Такое... будто принимает на руки сына новорождённого. Восторгов не выражает, а... тихую гордость... Оно светится.
Сам я ничего подобного не испытал на работе. И потому, видимо, во мне бесилось: на чём зиждется ваша железобетонная уверенность, товарищ Буров, что ваш вариант - единственно верный? Безупречный. Ни в чём изъяна. На чём?..
Иногда и нам приходило в голову нечто, заслуживающее внимания. В таких случаях Буров недоумённо хмурил белесые кустистые брови, что-то уточнял, и только потом многозначительно произносил:
- Хм! Ну, давай...
Даст добро, и обязательно подчеркнёт авторство идеи... не выпячивая исключительности, но и не оставляя ни у кого сомнений.
...Столовая не работает: кормить некого.
Буров достаёт термос, разворачивает бутерброд. По плинтусу спешит мышь, садится у ножки стола: давай составлю компанию. Он бросает ей крошки, меланхолически жуёт, уставясь в окно.
За окном дождь. Лист ещё крепок, не пожух. Галки как чумные на ветру. Или вороны?
Ничего этого Буров не видит, перед глазами - «изделие».
В тёмные осенние вечера, в сумерки, он зажигает свечу - электричество отключено, - набрасывает на плечи тяжёлое драповое пальто и сидит, нахохлясь. Смотрит на чертёжик, покуда линии не начнут сливаться. Тогда он укладывает форматки в папку, завязывает в бант тесёмки и - в портфель: дома ещё поработаю...
По дороге к проходной Буров изредка заходит в цеха. Охрана, дремлющая на входном посту, вскакивает от неожиданности, но, признав начальство, пропускает.
Тускло поблескивают при аварийном освещении громады намоточных станков. Буров замедляет шаги, похлопывает холодное тело оправки:
- Заждалась, подруга? Скоро согреешься...
Глава 4, с ностальгическим привкусом
- Тут у меня люди... С проблемами. - В голосе Генерального торжествующие нотки: про него вспомнили, к нему направили... - Я их к тебе... Потолкуй... Доложишь после.