Дама поставила на стол коробку с тортом и протянула для знакомства обе руки. Представилась сотрудницей фирмы сексуальных услуг широкого профиля и назвалась:
– Елизавета Эдуардовна.
Тыкая перед носом указательным пальцем, объясняла цель визита:
– Общественность сигнализирует: налицо саботаж. Как специалист по отношениям полов берусь исправить любую дисфункцию. По результатам личного освидетельствования и сексуального тестирования… Бесплатно, заметьте, – она улыбнулась полным набором фарфоровых зубов и придвинулась плотнее. – Хорош выкобениваться холостяком. И так с мужиками полный… облом, социальная катаклизьма, то-есть. Попьём чайку и – за дело. Смотрите, какую я королеву привела!
Тем временем сосед с Люсей умостились на диване. Он шёпотом что-то втолковывал ей, она безучастно кивала головой, не поднимая глаз, и мусолила в пальцах платочек, вышитый крестиком.
Сергей Казимирович раскурил трубку, окутав сизыми волнами посетительницу, и насмешливо оглядел её с ног до головы. «Сексуальное тестирование! Туда же – секс-бомба нашлась», – подумал он, пыхнул дымом ещё раз и огорчённым тоном, но со всею любезностью, промолвил:
– Увы…Чай на ночь… с тортом… Врачи запрещают. Только водку, – и налил из банки в стаканы. – Вам огурчик? Лучку? Свежий, с грядки… Не сочтите за скудость – ужин хронического сифилитика. Присаживайтесь, друзья мои, – Сергей Казимирович сделал приглашающий жест. – Без церемоний, пожалуйста.
Лицо Елизаветы Эдуардовны приняло выражение озадаченности. Делая знаки соседу, она стала медленно смещаться в сторону выхода.
– В отношении же упомянутого тестирования, – продолжал хозяин, – вынужден отказаться, ведомый исключительно чувством ответственности за Ваше здоровье. На таком посту без гарантий… как же-с… – Он щёлкнул пятками и склонил голову в гусарском поклоне: – Пардон, мадам…
Елизавета Эдуардовна, не найдя ответных слов, только фыркнула и скрылась за дверью. Сосед поднялся с дивана, выпил стоя, и, захватив со стола раскрытый торт, тоже поспешил к выходу. Визит был свёрнут.
Люся тихонько хихикала в диванном углу.
Они посумерничали за тихой беседой и яблочной. Выяснилось, что сосед и Люся посещают клуб «Кому за 40», где мадам Лиза – ведущая фигура по всем направлениям деятельности, имеющим коммерческий характер…
Гостевание затянулось. Выпроваживать показалось неудобным, хотя интуиция подсказывала: лучше проводить.
Люся осталась... из уважения к бывшему начальнику.
...Утром она пила чай, он – неизменно – яблочную.
- Скучная для Вас, ущербная… – кляла Люся свою природную неразвитость. – Дура-дурой. Ничем прельстить не сумела …– И плакала, плакала. Горько и униженно.
Он утешал, призывая к повышению самооценки. Смешил: и салат бывает без соли… Утирал сопли и слёзы... После нескончаемых утешений, перешедших в нежное целование, Сергей Казимирович увлёк Люсю в постель.
...Расстались вечером.
– Хреновый ты интуит, – рассуждал Сергей Казимирович сам с собой, куря на балконе. – Расстарался... дал женщине понять самоё себя… Нарушил покой… диету…
29.04.2007 г.
ЗАГИБ
Над дверью в подъезд жалобно блямкнула лампочка. Мигнула и лопнула, брызнув по сторонам. Мелко захрустело под ногами.
– Не к добру, – испуганно прошептала Лидия, стряхивая невесомые осколки.
Последнее время ей вообще не везло. Вчера стул под ней разъехался, ножками в стороны, чуть не шлёпнулась задом. Бабы: отожралась замужем-то… А заведующий канцелярией, Василий Григорьевич, всегда по-доброму, а тут: возьми металлический. Вроде посочувствовал, но с задним смыслом… В метро турникетом зашибло, вся коленка синяя, мазь втирала на ночь. Но это ладно…
С каждым днём жизни Лидия огорчалась всё сильней: семейная ладья потыкалась носом в равнодушный песок и села на мель. Аркадию своему так и сказала… Но Аркадий отозвался грубо:
– Мели, Емеля… какая мель? Ты о чём, ё-моё?
– О чём… Заводить ли ребёнка?.. У самого баня да пиво, а не чтоб к семье передом. В других семьях улыбаются, зад щиплют, любя… И всё делается – и дети, и кооператив, и румынский гарнитур. Очередь вот-вот, а денег…
– В других не был, – огрызался Аркадий, злобясь. – Ты перестанешь бухтеть, сучка непутёвая?
Это за оскорбление и не считается… так, ворчит недовольно. С намёком слова… Сейчас допьёт пиво и полезет… нет чтоб приласкать.
В банные дни заезжает мать. И с порога:
– Заделайся и рожай… Коляску в зубы и – на сквер. Ни бани, ни пива – ре-бё-нок!
– Успею, мам… Сейчас в декрет – и можешь увольняться. Василий Григорьевич…
– А я говорю – рожай. Вошёл – корзинку и на рынок, вернулся – мясорубку, крути котлеты… И полная отчётность. Как это не знаешь, сколько получает! Эх, моя бы воля… Я б ему… сварила покруче!
Легко сказать – заделайся… Лидия не могла признаться матери – «заделаться-то» особо не с чего. Неделями устраняется, косит под недомогание… А он не очень и настаивает, видать, пробавляется где-то. Иногда, правда, прёт на прынцип. Она в таких случаях стоит за своё конституционное право на акт с контрацептивом. Он качает свои права… И когда добивается по-своему – за счёт нахальной внезапности, она так скрючится телом, что зачатье, наверное, вообще невозможно…
– Почему я такая? – сокрушалась Лидия. – Ненормальная какая-то. Или в детстве кто напугал?..
Поговорить не с кем… На работе бабы не жалуют. Подруг нет. Соседка Танька, мать-одиночка, та ещё стерва.
– Я вот морду воротила, – говорит, – и что?.. Захомутают твоего, так и знай. Мне, к примеру, на случку абы кто…
Остаётся, как ни крути, мать. У неё всё просто. По её понятиям – раз в кино, раз в койку и – в ЗАГС, чего тянуть. Она ей и Аркадия вмиг подобрала…
– …Ну, зятёк, как там твои… комсомолки? Всех перетоптал? – ревниво спрашивает тёща, подставляя напудренную щёку: она всегда топчется в тесной прихожей к его возвращению. Про комсомолок – это из-за работы, он наладчиком в швейном цеху – одни девки…
– Мне бы со своей… комсомолкой разобраться… – учтивый с тёщей Аркадий целует её и нечаянно гладит вдоль спины.
___________________________________________________
В тексте сохранены особенности авторской пунктуации и орфографии
– Ну-ну, разбирайтесь… было бы на пользу, – тёща вкусно принимает поглаживание – рожа аж замасливается – и шепчет ему что-то. Аркадий свойски смеётся…
«Болтает лишнее…» – Лидия провожает мать до лифта, та неохотно прощается и напоминает:
– Мать плохого не посоветует, а всегда – как надо…
…Была Лидия у разных врачей. Насчёт беременности, что – никак. Сказали: загиб матки. Что сама сачкует, она, не будь дурой, не сказала. Но доктора дошлые.
– Супружество – это, чтоб удобно… Мешает, значит, загиб. Аномалия.
Направили в стационар лечиться – может, разогнётся… аномалия.
Лидия подняла голову – лампочку в подъезде ещё не заменили.
«Может, отказаться?» – подумала она, открывая дверь. Позвонила матери. Трубку неожиданно поднял Аркадий:
– Вышла в магазин. Что делаю? Смеситель меняю… Часа полтора.
Лечиться Аркадий поддержал. Мать, чтоб он с голоду не пропал, вызвалась пожить у них: ей больше не о ком заботиться, был кот – сбежал.
В стационаре установили – необратимо...
После выписки Аркадий отвёз жену в хороший санаторий, поправить нервы. Не поскупился в деньгах.
Лидия три недели листала старые журналы «Огонёк», гуляла по садовым дорожкам и принимала укрепляющие процедуры.
– Что же теперь будет? – безучастно повторяла она.
Скоро наступили и перемены: вместо Лидии забеременела мать. Лидия истерично хохотала, плакала – нервы укрепились неполностью. Казалось, ладью грубо сдёрнуло с мели и бурным потоком понесло на камни…