Марина оглядела помещение кассы, погладила прощально монитор, крутанулась в кресле и встала. Рабочий день закончен.
Последний рабочий день в ОАО РЖД.
Она отколола с двери карту, свернула трубочкой и подала ему:
- Бомбо. Метание. Закончено. Товарищ командир.
Глава 9, интимно-косметического содержания
- Буду любить до крайнего вздоха. Простите, у нас не принято – «последний».
- Тяжкий крест… Зачем вам?
- Больше нечего. Нести…
- С моей стороны это… злоупотребление.
- Понесу. Всё же. Будем просыпаться вместе. – Она счастливо заплакала и повернулась на живот. – Погладьте.
На тяжёлых, атласной кожи, ягодицах симметрично лежали два матовых пятна. Ровные, круглые. Он провёл пальцами – шершаво, как цыпки.
- Натоптыши… - откликнулась она. – Крем кончился.
- Напоптыши, по-моему. Следы усидчивой работы. Награда за заслуги первой степени, для скрытого ношения на обеих половинках задней полусферы…
- Охальник… Пересмешник… Дамский угодник… Благодарю.
- Специалисты склонны считать, что эластичность кожи зависит от количества потребляемой жидкости…
- А вы. Простите. По какому департаменту. Будете?
- Я, сударыня, ИЧП «Пронин». Дамская парфюмерия и косметика. Коммивояжирую.
- Поразительно. И в каких же местах? Успешен ли бизнес?
- Повсеместно. Без прибыли. Кстати, изучал эволюцию спроса в Японии, во Франции. Между прочим, француженки предпочтут иметь пару лишних морщинок на лице, чем одну, самую крохотную – на попе. Для них – принципиально. У японок с этим тоже строго, но они природно стыдливей (так принято считать – наивная публика: у них вовсе нет ограничений) или по иной причине – дефекты кожи они доверяют только собственному осязанию.
- Хорошо, что я – русская… Мсье Пронин, не осталось ли среди образцов вашей продукции средства экстраэффективного? – Марина педикюром большого пальца указала на висевшую на дверной ручке авоську с пухлым газетным свёртком. – Ведь я этого достойна?
Коробейник в задумчивости погладил «следы» и, сдёрнув авоську, молвил:
- С условием. Вы меняете место работы, ибо лечение данным средством исключает сидячий образ… и перех одите в ИЧП, моделью. Сидеть не придётся. Что демонстрировать? Как что? Эффективность. Публика наша, пока не пощупает… Ну, что – идёт? Ведь вы этого достойны…
От восторга и лежания на животе Марина икнула и запахнулась простынёй:
- Полагаю, с зарплатой проблем не будет? – вопрос жлобский, но ей надо было что-то сказать.
- Ни коим образом, мадам. У нас это не предусмотрено.
- Согласна. Именно это. Я имела ввиду.
Из мятого газетного кома Пронин извлёк коробочку о семи углах, цвета нильского крокодила (Марина видела их по ТV вчера), в ядовито-жёлтых, сочащихся потёках. С запахом свежих членистоногих.
Сердце Марины забилось птицей. Незамедлительно пришла на память давняя и далёкая подруга. Мечтательная, романтическая сумасбродка… Выкинула штуку: намазалась с головы до педикюра дрянью какой-то и улетела… Чёрт знает куда.
Поймав на себе испытующий взгляд коммивояжёра и, не желая показаться жеманницей из-под Конотопа, Марина двумя пальцами приняла коробочку.
Пронин, не размыкая уст и, в свою очередь, не уподобив себя хрестоматийному соблазнителю, повелел взглядом:
- Открыть. Вдохнуть. Лизнуть.
- Интриган… Доколе мученья? - запело в груди, и вскользь, на выдохе, Марина справилась: - Как с налогами?
- Натурально, наложницами… - тема не трогала предпринимателя.
- Ваши возможности безграничны… Но что мы будем есть?.. где спать?.. в наших странствиях по бедной земле?..
- Как всегда – подворовывать у дачников, на шести сотках… А спать на берегу, под перевёрнутой лодкой. Авоська – под голову…
- Счастье какое! За что, господи… Мамочка родная…
- Счастье? Это что? Красивая Меча? Магический овал?
- Со-частье: со-единенье целого из частей, со-участье… А также иные смыслы, идущие от СО…
- Куда? Идущие?
- Во главу угла…
- Не дискутируется.
Дальнейшее рассуждение смыслов оказалось пусто словьем.
- Мажьте. Иван Алексеевич.
Глава 10, которая может быть ошибочно принятой как
заключител ь ная, являясь, по сути, прологом
«…на скаку обернулась и увидела, что сзади нет, не только разноцветных башен с разворачивающимся над ними аэропланом, но нет уже давно и самого города, который ушёл в землю и оставил по себе только туман».
Декабрь 2009 г.
ТЕО И КЛЕО
Конспектированный роман
С первой же встречи он произвёл на неё неизгладимое впечатление, пробудил глубокое волнение. Подобного ей не доводилось испытывать – ни в пору безмятежного девичества, ни в кратком и трагическом замужестве, ни потом, в долгие и беспросветные годы одиночества...
Она без труда распознала в себе это чувство, не посетившее её раньше, но неотступно подстерегавшее всю жизнь. Что же послужило надёжным подтверждением? Не те ли безошибочные признаки – она много читала о них: каждый раз при встрече в аллеях её бросало в жар, на шее и на щеках вспыхивали некрасивые красные пятна, а ноги слабели и делались «не свои»? При этом когда между ними оставалось два-три шага, она, будто тургеневская барышня, опускала глаза, как бы досадуя на судьбу: ах, сударь... поздно... поздно.
Так могло казаться со стороны.
На самом же деле в её душе не возникало ни малейшего намёка на ропот, ещё менее того – досады. Лишь тихая, но неколебимая уверенность, как если бы она ждала дальнего гостя – уже и осень прошла, и зима на исходе, длинные тени легли на тропинку к её бедному дому... и вдруг! Скрип снега у крыльца: обмануться невозможно...
- Ну, вот и Вы... Пожалуйте к столу...
На следующий день, при встрече, прежде чем опустить глаза, она постаралась получше разглядеть его. Высокий, и почти прямой. Прихрамывает, опираясь на трость. Элегантен. Сед той – голубоватой, как снег гор – сединой, что видится неправдоподобной. Сросшиеся брови сединой не тронуты, чёрные. Тщательно подстриженные усы. Кожа выбритого лица – жёлто-коричневый пергамент. Единственное, что выдаёт возраст...
«Роберт Тейлор, – укололо в грудь, – «Мост Ватерлоо...»
Поравнявшись, она незаметно втянула в себя воздух: табак... резеда... что-то ещё... Тимьян? Он слегка растянул губы в вежливой улыбке узнавания, и они разминулись. Впрочем, улыбка могла предназначаться и не ей – вслед семенили две дамы.
Они ещё раз встретились и разминулись в аллее. Также мерно и значительно постукивая тростью, подняв твёрдый подбородок, он прошёл мимо, скользнув взглядом поверх головы. «Да, это тимьян... Что ж... буду страдать тайно, – улыбнулась она своим мыслям. – Однако вальс-бостон за Вами, милорд».
...На прогулку она надела чёрный строгий пиджак с белоснежным шейным платком. Это был скрытый посыл и прочитывался как знак: нам не миновать друг друга. Но чёрно-белая чересполосица прожитой жизни просит не спешить. Малый остаток отведенного времени – малость кажущаяся... Ожидание – тоже часть.
Он стоял на её пути и улыбался великолепными зубами. Только ей – она теперь не сомневалась. Подошла вплотную, пытаясь не выдать быстрые слёзы. Он перехватил трость в правую руку, а левую галантно согнул в локте.
Дорога шла на подъём. Воздух в поле вибрировал от жары, стрекота и жужжания. Она остановилась, тяжело дыша.
- Валидол... с Вами? – обеспокоенно глянул он.
Она смешливо высунула язык: на кончике красовалась таблетка...
- Может, вернёмся в парк? И там присядем?
- Нет. Здесь просторно... Идёмте ещё.
- Будь по-вашему... Помните, у Платонова? «Три вещи меня поразили в жизни – дальняя дорога в скромном русском поле, ветер и любовь». Долгие годы я был лишён этого. И вот – русское поле, бесконечная дорога... И мы... Поразительно. Ветер – моя судьба. Любовь?.. Вы, конечно, ждёте немедленного ответа, заранее отвергая несовпадения... Что ж, это право каждой женщины. Извольте.