Музыка стихла позади, они медленно бредут вдоль улицы. С шумом проезжает трамвай, внутри люди. Почему-то ему кажется, что все в трамвае едут с катка и всем очень весело. У Карины перчатки-митенки, без пальцев. Она украдкой дует на них и сует в карман. Семен останавливается у киоска.
— Латте? Капучино?
— Латте, — улыбается она.
Когда он подает кофе, ее улыбка становится еще шире, Карина обхватывает стаканчик обеими руками и смотрит так, будто бесконечно ему рада. Семен невольно улыбается тоже.
Они идут дальше и молчат, и ему хорошо от этого.
— А почему ты не купил и себе? — спохватывается она. На миг по ее лицу пробегает тень. Семену хочется смеяться — она подозревает, что у него нет денег. Он не читает ее мыслей, это запрещено, но они так явно отражаются на ее лице!
— Я не пью кофе.
— Чай?
— Нет.
— Газировка?
— Нет.
— Компот? Томатный сок? Минеральная вода? Коньяк?
— Я выбрал бы коньяк из этого списка.
Карина смеется и вдруг хватает его за руку:
— Стой здесь! Не двигайся!
Она скрывается в магазине и возвращается с бутылкой коньяка через пять минут. Протягивает ему и смеется.
— Как и просили — коньяк. Будешь пить?
— Спасибо!
Он сдирает пробку, раскручивает бутылку и выливает все в горло.
Лицо у нее меняется.
— Что ты сделал? Сядь, тебе же сейчас будет плохо!
Она роется в кармане, вытаскивает жвачку:
— Хоть этим закуси!
Он только улыбается и качает головой:
— Нет, спасибо.
Обходит Карину, замершую на месте и медленно идет вперед. Через несколько мгновений она догоняет его, но идет позади и считает вслух:
— Раз, два, три, четыре…
— Что ты считаешь?
— Мгновения. Ты должен упасть через пять минут, самое позднее.
— Я не упаду. Ни через пять минут, ни через десять.
Она догоняет и заглядывает в лицо. Некоторое время так и идет, потом выпрямляется:
— Невероятно! Ты даже пьяным не выглядишь!
— Я и не пьян.
— Кто ты такой? Ты потомственный алкоголик? — спрашивает она со слабой улыбкой.
Он пожимает плечами:
— Это трудно объяснить, Карина.
Пару мгновений она молчит, а потом объявляет немного обиженным тоном:
— Ну ладно. Пройдемся до конца улицы, вон до того поворота. Если захочешь, расскажешь мне что-то о себе. А если нет, то нет.
— Ты можешь спрашивать о чем угодно, — говорит он, но она цыкает с досадой и молчит.
— Знаешь, надо бы и тебе выпить немного коньяка. Он здорово согревает тело и расслабляет.
Она шагает вперед, будто бы сама по себе.
— Зайдем куда-нибудь, выпить? Карина?
Она поворачивается и по ее лицу и развороту плеч он видит, что она злиться, но в тот момент, когда гневные слова уже готовы сорваться с ее губ, она поскальзывается и падает, раскинув руки. Семен подхватывает ее у самой земли, мягко поднимает, ставит на ноги, но не отпускает, держит за талию. И она не отпускает рук, так и стоит, обхватив его плечи. Он тяжело вздыхает:
— Нет ничего лучше, чем когда ты смотришь мне в глаза. Это самое прекрасное, что со мной было, Карина!
Её губы совсем рядом и он знает, она не отстраниться, если он коснется их, но этого делать нельзя. Он лишь скользит в миллиметре от ее губ и со вздохом отпускает.
— Знаешь что? — выдыхает она. — Пойдем ко мне!
Он мотает головой:
— Мой дом ближе. К тому же я могу угостить тебя коньяком.
Семен протягивает ей руку и она крепко берет ее.
— Идем.
Теперь главное не пропустить момент, когда эмоции схлынут и она начнет думать. Ох уж эти люди! Их эмоции как цветы — такие же яркие и не постоянные! Он ведет ее за собой. Нужно сократить дорогу, на самом деле его дом в другом конце города.
Пока она так задумчива и смотрит больше на него, Семен уводит ее самый темный двор, в темень, и чуть раздвигая пространство, тащит дальше. Так, теперь еще вот в этот переулок, благословен будь тот, кто разбил тут все лампы!
Карина тихо шепчет:
— Знаешь, у меня странное чувство — будто я не в своем городе! Где мы?
Ох, детка, знала бы ты через какие щели я тебя протащил!
Наконец они выныривают перед его домом. Карина в удивлении оглядывается. Конечно, она знает эту высотку, весь город знает! И конечно, она знает, что каким-то образом за пять минут они миновали пол города. Она говорит:
— Как мы сюда попали⁈
— Мы просто шли и пришли.
Он ведет ее в дом. Главное не останавливаться ни на миг. Впереди лифт. Там она сможет задуматься. Те эмоции, что родил в ней их почти поцелуй уже уступают место опасениям. Он заводит ее в лифт и движется на нее, пока она спиной не упирается в стену. Нажимает кнопку, наклоняется ближе и смотрит на ее губы.
Карина смотрит снизу вверх, она то порывается поцеловать его, то замирает. Это сладкая, тягучая игра греет не хуже спирта. Смотреть на её порывы так здорово. Он отступает за секунду до того, как мягко останавливается лифт. Карина не слышит, как пискнула кнопка, не слышит, что кабинка остановилась. Семен берет ее за руку и ведет за собой.
Они входят в квартиру. За минуту он включает камин, наливает вино, сам садится рядом. Она сидит, сжимая бокал двумя руками, едва понимая, как тут оказалась. Ведь не собиралась же, не собиралась! Оба молчат и он знает, что ей тяжело дается это молчание.
— Включить телевизор? Ты любишь смотреть фильмы?
Карина смотрит на него потрясенно:
— Ты хочешь смотреть фильм? Сейчас⁈
— Отчего бы нет? Хочешь увидеть фильм?
— Ты для этого меня сюда привел?
— А ты для чего пришла?
— Я надеялась на разговор и… поцелуй.
— Поцелуй? То есть ты хочешь чтобы я целовал тебя? — он придвигается к ней ближе, но не касается губами. Она не выдерживает:
— В какие игры ты играешь⁈ — ставит бокал и сама касается его губами. Вот теперь он обнимает ее, сажает себе на колени, целует и гладит. Она вспыхивает в мгновение(топливо было уже готово), ее руки лезут ему под свитер. Он отстраняет их:
— Подожди.
— Да что такое⁈
— Я не имею права идти дальше пока ты не предупреждена.
— Не предупреждена о чем⁈ Ты женат⁈ Болен СПИДом⁈
— Нет, ничего такого.
— Тогда что⁈
— Я не человек.
Она фыркает:
— Что за странная шутка⁈
— Это не шутка.
— Ну хватит, это уже не смешно!
— Я и не смеюсь. Я не человек, отнесись серьезно!.
— А кто ты? Кот?
— Я сущность. Карина. Карина, послушай…
— Ох, хватит! Зачем ты привел меня сюда, если не хочешь… ты издеваешься надо мной!
— Карина! Скажи, чего по твоему не может произойти прямо сейчас?
— О боже, откуда я знаю! О чем ты вообще говоришь⁈
— Просто скажи, что-то, чего не может случиться сейчас!
— Ох, что за игры! Хорошо, здесь не зацветут розы! А теперь отпусти, я хочу уйти! С меня хватит всего и…
Она поворачивается и замирает: вся гостиная и прихожая, выглядят будто цветущий сад. Полки завивают цветущие плети роз.
— Что это? — шепчет она и трет глаза. — Этого не может быть! Я брежу, кажется.
Она опускает руку и срывает цветок. Держит его, удивленно разглядывая.
— Господи… он настоящий.
— Да.
— Но как⁈
Она поднимает голову:
— Кто же ты⁈
— Я все расскажу тебе позже. Обещаю! Сейчас ответь мне на один вопрос, теперь, когда ты знаешь обо мне, ты откажешься быть со мной? Не спеши, ты должна хорошо подумать.
Спрашивая, он лукавит. Его руки уже давно нащупали все ее чувствительные места и теперь он усиливает нажим, надвигаясь на нее. В ее глазах голод. Он наклоняется, подавляя и соблазняя одновременно. Ее дыхание сбилось. Она пытается отодвинуться, но позади ничего нет, кроме спинки дивана. Аромат цветов окружает их, дразня. Он щелкает пальцами, нежная музыка льется из колонок. Еще ближе на миллиметр. О, эта сладкая игра! Он шепчет:
— Скажи… скажи, ты хочешь быть со мной? Остаться тут, со мной, сейчас, быть моей? Карина…