— Но ты ведь с ней вместе. Значит тебе всё это… — начал было Семен, но тут раздалось недовольное:
— Ваня!
Семен обернулся. У входа в магазин застыла девушка. Лицо у нее было раздраженное, не красивое. Парень, с которым они говорили, вздрогнул:
— А⁈
— Я тебя зову, кричу! Ты что не идешь⁈ Мне нужно твое мнение!
Развернувшись, она скрылась в недрах магазина. Парень пожал плечами, усмехнулся:
— Вот так и живем, брат! А куда деваться? Ну давай, удачи!
Карина вышла через несколько минут и с пустыми руками.
— Ты тут? Я тебя потеряла. Идем, посмотрим дальше?
— Разве тебе не нравится то, что ты мерила?
Она пожала плечами:
— Нравится…
— Тогда зачем смотреть что-то еще?
По ее лицу он понял, что говорит что-то не то.
— Не обижайся, это не упрек, я правда не понимаю.
Карина ответила:
— Понимаешь… дело в том, что я хочу выбрать самое лучшее! Идеальное! Чтобы быть красивой и чувствовать себя лучше всех! Для этого нужно много пройти и много примерить.
— Ты ищешь волшебное платье? — усмехнулся он.
— Да. Волшебное. Чудесное. Единственное!
— Но его может тут не оказаться, — пожал он плечами.
Карина вздохнула:
— И все же я хочу проверить. Вдруг оно спряталось в одном из шкафов?
Когда они были уже на пороге следующего магазина, она спросила:
— Ты очень устал со мной?
Семен сказал, подумав:
— Послушай, я не знаю, как должно выглядеть идеальное платье, но вот мой совет: ты можешь выбрать парочку не идеальных платьев и примерить их дома еще раз. Вдруг одно из них окажется тем, что нужно?
— Парочку платьев? Взять домой? — остановилась она.
— Ну, или больше. Может быть нужно больше? Десять? Сто? Сколько нужно?
— Не знаю… сто платьев… лучше скажи, какую сумму я могу потратить, прежде, чем ты начнешь сердиться?
— Не представляю, после какой цифры я могу начать сердиться. Это всего лишь деньги.
— Как… моя годовая зарплата? Или больше?
Он усмехается.
— Больше? Господи… насколько больше?
Семен развел руками:
— Я же говорил, нет пределов.
Карина шагнула ближе:
— Нет, правда, скажи, Семен! Я же должна знать! Ну честно, скажи хоть сколько нолей!
— Карина, — купаясь в ее взгляде усмехнулся он, — ты можешь выкупить каждый магазин вместе со всем его содержимым и стенами, если хочешь. Пределов нет. Никаких. Не волнуйся о деньгах, получи удовольствие, ладно?
Она сглотнула, будто была очень голодна и теперь ощутила запах еды.
— Ты… серьезно?
— Серьезней некуда. Иди. Я погуляю тут, поблизости. Вот карта. Трать.
— Семен! Спасибо! — она сжала его щеки руками и расцеловала, потом подпрыгнула, выдернула карту из рук и убежала, крутясь и посылая ему воздушные поцелуи. Он усмехнулся, провожая её взглядом.
Семен остался один на втором этаже у перил. Внизу, на катке какая-то пара самозабвенно танцевала. Он пошел вдоль стеклянных перил разглядывая людей, пытаясь понять, что они чувствуют, все они, разом.
Было много пар с детьми. Дети рвались вниз, к игровой площадке и катку, или наверх, к другой площадке и ресторанному дворику. Усталые родители тащили их в магазины одежды. Прошел мимо Иван со своей девушкой. Иван подмигнул и показал на входные двери, а потом поднял вверх большой палец. Девушка рядом с ним теперь выглядела милой, и довольной, и даже симпатичной. Удовлетворенной, будто получила, что хотела, насытилась.
Приглядевшись, он понял, что многие вокруг имеют на лице тоже самое выражение: удовлетворения и покоя, будто обрели что-то важное. Некоторые несли на лице следы предвкушения.
Негативные эмоции присутствовали тоже, но они были вызваны невозможностью удовлетворить внутренне желание и оставаясь голодными, эти люди все больше и больше набирались гневом и презрением.
Семен обошел оба этажа торгового центра, вглядываясь в лица. Люди вокруг были одержимы единым порывом — удовлетворить внутреннее желание. Глаза у некоторых были затуманены, зрачки расширялись, эти готовы были вытряхнуть последнюю копейку, лишь бы забрать все, до чего можно дотянуться.
Семен поднялся в ресторанный дворик. В открытых кафе предлагали пиво, а пиво, что вода. Он нашел ресторан с официантами, где на выставленном наружу меню значился коньяк.
Он вдруг вспомнил, что карта осталась у Карины. Ладно, один раз нарушит правила, ничего страшного не случиться. Потом вернет деньги и все будет забыло.
Семен поманил официанта, заказал бутылку коньяка, а когда парень принес его, внушил, что уже оплатил заказ и дал чаевые. Парень отошел от столика, довольный щедрым клиентом, а Семен налил напиток в фужер, сожалея, что не может пить прямо из горлышка — слишком много людей вокруг и даже целая бутылка на столе уже вызывала любопытные взгляды.
— Привет. Нарушаем устав? — рядом с ним стоял Прохор.
— Не ожидал тебя увидеть тут, — сказал Семен и махнул рукой приглашающе:
— Садись.
— Вот, получил оповещение о нарушении устава кем-то из наших. Решил глянуть сам. Оказывается ты тут безобразничаешь. Что такое, позволь спросить?
— М-да, — проговорил Семен, доливая коньяк до края фужера, — Это просто удивительно, как легко мы видим любые нарушения, но только если это не касается проделок того колдуна!
— К сожалению я не понимаю твоего объяснения.
— Моя карта осталась у девушки. Она делает покупки, а мне захотелось выпить. Потом бы я занес деньги.
— Ах вот как! Но раз уж я тут, исправим это сейчас же, — он махнул рукой официанту. Когда парнишка подошел, Семен, не дав Прохору вымолвить ни слова, сделал новый заказ:
— Еще бутылку такого же коньяка, еще фужер и проверьте оплату первого заказа, мне кажется, что оплата не прошла.
— Может быть все же какую-то закуску? — с сомнением оглядев столик спросил парень. — У нас есть…
— Ничего не нужно, только коньяк и еще один фужер. И побыстрее.
— Сию минуту! — парнишка умчался.
— Выпьешь со мной?
— Разве у меня есть выбор? Ты уже сделал заказ, — развел руками Прохор. — Я так понимаю, ты хочешь обсудить что-то? Говори, я всегда готов помочь.
— Я не понимаю. Скажи, ты лучше меня разбираешься в делах людей. Что такое эти торговые центры? В чем их суть?
— Функционально, или эмоционально? Функционально это место для приобретения одежды. Человеку необходима одежда. Это защита от холода, повреждений и похоти. Но ты не увидишь тут голых людей, или людей в разваливающейся одежде. Одежда давно стала символом статуса. Долгое время глянув на одежду, можно было узнать о человеке все — род занятий, положение в обществе, место проживания. Человек, увидев одежду другого, знал, друг перед ним, враг, соратник, или противник. Теперь все изменилось, одежда уже не указывает на принадлежность к профессии, или слою общества, но она стала выражением настроения и достатка. Сюда приходят чтобы выразить свои чувства и показать другим свои особенности.
— Особенности?
— Да, все люди думают, что они особенные. Это помогает им не утонуть в однообразии человеческой жизни.
— Разве это не жалкое стремление — отличиться одеждой от других? Должно быть очень мало внутри, если есть необходимость так рьяно украшать тело? Разве это не является тщеславием, гордыней и самолюбованием?
— Верно. Но люди грешны, потому они и тут. Им нужно познать суетность мира, чтобы понять тщету сущего.
— Чистая душа может быть тщеславной? В чистоте может существовать гордыня? Я к тому, что если запустить сюда чистую человеческую душу, разве она соблазниться всем этим? — он обвел рукой вокруг, будто указывая на все витрины и все магазины разом.
Официант поставил на столик еще одну бутылку, фужер и сказал:
— Знаете, это странно, но я вообще не могу найти чека! Оплата почему-то не прошла.