В 1833 г. «чиновница 7-го класса Авдотья Бове» продала главный дом и большую часть владения, оставив за собой небольшую долю (где сейчас дом № 8). Надо сказать, что супруги Бове часто сдавали главный дом внаем. Так, в конце 1820-х гг. в нем постоянно жил генерал-майор М. А. Дмитриев-Мамонов, один из создателей ранней преддекабристской организации — «Ордена русских рыцарей». Дмитриев-Мамонов в 1812 г., будучи одним из самых богатых людей в России, вызвался на свой счет набрать, обмундировать и вооружить целый полк. Тогда, в начале Отечественной войны, как писал А. С. Пушкин в своем неоконченном романе «Рославлев», «везде повторяли бессмертную речь молодого графа Мамонова, пожертвовавшего всем своим состоянием. Некоторые маменьки после того заметили, что граф уже не такой завидный жених». Он был назначен шефом полка в чине генерал-майора и за участие в сражениях при Тарутине и Малоярославце был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость».
У него рано обнаружились признаки душевной болезни, которые послужили причиной взятия в опеку его имения. Прожил он долгую жизнь и погиб на 73-м году, когда на нем случайно загорелась рубашка, облитая одеколоном.
Одним из владельцев бывшего дома Бове в 1840-х гг. был богатый золотопромышленник, известный в Москве меценат П. В. Голубков. Сохранилось описание дома, сделанное этнографом П. И. Небольсиным. Здесь находились картинная галерея с произведениями Рубенса, Греза, Тенирса и коллекция различных редкостей, в которой были шкатулка наполеоновского маршала Мюрата и рукописный экземпляр «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева. Перед захватом власти большевиками дом принадлежал генерал-майорше М. В. Сокол, инициалы которой можно видеть в кружевном переплетении ограды балкона. В 1920-х гг. тут помещался Всерокомпом — Всероссийский комитет помощи больным и раненым красноармейцам. Около 10 лет в этом доме прожил известный певец Г. М. Нэлепп.
А что же с загадкой дома? Когда же он появился и кому принадлежал? Первая известная дата владения домом — 1716 г. А раньше? Документов нет, или, скорее, они еще не обнаружены. Нашлась только любопытная запись в дневнике исследователя истории Москвы И. М. Снегирева, сделанная 3 декабря 1846 г.: «…от П. Ф. Карабанова (владелец прекрасной коллекции древностей, знаток истории Москвы, живший неподалеку. — Авт.) слышал, что дом Голубкова у Св. Григория Богослова принадлежал последнему патриарху». Речь идет о патриархе Адриане (1690–1700) — противнике петровских реформ, после смерти которого Петр I уничтожил патриаршество и учредил Синод. Возможно также, что дом выстроил кто-то из семьи Нарышкиных, как предположила автор книги об этом доме Л. Н. Данилова.
Известно, что в этих местах, согласно переписи 1668 г., находился двор «головы стрелецкого» Федора Нарышкина, брата влиятельного при Алексее Михайловиче и Петре I Кирилла Полуэктовича Нарышкина, отца царицы Натальи. От Федора это владение могло перейти к Кириллу, и потом к его сыну Льву Кирилловичу, и в свою очередь от него — к дочери Анне Львовне, в 1731 г. получившей двор с обширными каменными палатами в приданое при выходе замуж за князя Андрея Юрьевича Трубецкого.
С этим домом, так причудливо и таинственно соединившим черты нарышкинского барокко и зрелого классицизма, соседствует детище другого времени, близкого нам. Отличительные признаки нового стиля — мягкие, изогнутые очертания оконных проемов, орнамент из текучих линий, женские головки с распущенными волосами — характеризуют декор эпохи модерна конца XIX — начала XX в. Первоначально этот дом (№ 8) был построен супругами Бове для себя, но уже в нашем столетии небольшой ампирный дом был совершенно неузнаваемо перестроен — он стал не отличим от многих особняков, выстроенных тогда в новомодном стиле модерн. Дом был построен для богатого бакинского купца, одного из нуворишей капиталистической Москвы Н. А. Терентьева с необыкновенной роскошью — в газетах писали об обстановке, заказанной в Париже и стоившей сотни тысяч франков. Интересно отметить, что проект этого особняка, построенного в 1902 г., принадлежит архитектору И. А. Иванову-Шицу, автору зданий Купеческого клуба (ныне театр Ленком) и университета Шанявского (ныне здание Академии общественных наук), отмеченных печатью сухости, рационалистичности, свойственной одному из направлений этого стиля. В советское время дом был совершенно беспардонно нахлобучен двумя этажами, никак не гармонирующими с его отделкой. В середине 1920-х гг. в здании находилось посольство Мексики, а совсем недавно — редакция глянцевого пропагандистского журнала «Советский Союз».