Следовать своему собственному режиму альтернативного лечения было не самым легким выбором. Это съедало ее время и деньги и заставляло чувствовать себя очень одиноко, и для Карин стало страшным ударом, когда иглотерапевт, который лечил ее, оказался психопатом и серийным убийцей. Но сейчас, когда она смотрела на воробья, скачущего в пыли, восхищаясь каплями дождя на его крылышках и блеском в его глазах, все ужасы прошлого года отступали, оставаясь где-то в другой жизни. Она была здорова. Ей не нужно будет посещать больницу еще полгода. Она здорова!
– Деннис Поттер, – сказала она вслух. Ей нравился «Поющий детектив». Деннису Поттеру не повезло. Рак убил его, но не раньше, чем он успел воспеть красоту того, что, как он знал, было его последней весной. «Никогда цветы не были цветистее».
Карин набрала на своем телефоне номер Кэт Дирбон, но попала на автоответчик. Она написала ей короткое и радостное сообщение и поехала домой под музыку Эвы Кэссиди, которая тронула ее до слез. Эву Кэссиди тоже унес в смертную тьму рак, который Карин удалось одолеть.
«Где-то, за радугой…»
Карин притормозила на перекрестке, давая водителю грузовика повернуть перед ней.
Машина Майка стояла на подъездной дорожке. Но Майк должен был быть в Ирландии по работе, и она не ждала его раньше, чем через пару дней.
Карин, напевая, вошла в дом.
– Майк? Ты где?
Его голос донесся откуда-то сверху.
– Здесь.
Она взбежала по лестнице. Она любила свой дом. Ей нравились белые изогнутые перила и лазурная ваза, стоявшая на окне у лестницы. Ей нравился кусочек света, который падал из открытой двери спальни на коврик в восточном стиле. И нравился слабый цитрусовый запах, исходивший из полуоткрытой двери в ванную.
– Привет. У меня хорошие новости… Лучше некуда.
Она прошла внутрь, и ее напев превратился в настоящую песню, когда она шагнула к Майку, чтобы обнять его. Он стоял рядом со шкафом и двумя раскрытыми чемоданами – одним на кровати, другим на полу.
– Эй… Что это? Выглядит так, будто пакуешь вещи. А не сортируешь грязное белье.
– Да.
– Ты что, снова уезжаешь? Вот так сразу?
– Да.
Он стоял к ней спиной и перебирал галстуки на вешалке, взял один, снял его, перешел к другому.
– Куда на этот раз?
Он не ответил.
– Майк? И ты слышал – я тебе сказала – у меня хорошие новости…
Тишина. Он так к ней и не повернулся. Неподвижность и тишина, повисшие в комнате, заставили все внутри Карин перевернуться.
– Что не так?
В конце концов он медленно повернулся, но не к ней, а к чемодану, в который сложил рубашку. Затем он выпрямился. Большой человек. Седеющие волосы цвета соломы. Большой нос. Симпатичный, – подумала она, – все еще симпатичный.
– Я думал, что ты вернешься позже. Я думал, что ты, скорее всего, заедешь к Кэт.
– И? В смысле – да, я бы, наверное, так и сделала, только у нее телефон был на автоответчике, она, наверное, отдыхает. У нее ребенок родится в любую минуту.
– Я забыл.
– А какая разница, когда я вернулась?
Он позвенел монетками в кармане, все еще не глядя на нее.
Потом он сказал:
– Ты не могла бы заварить чай?
– Хорошо.
– Мне нужно с тобой поговорить.
А потом – снова тишина. Чудовищная, оглушительная тишина.
Она выбежала из спальни.
Был уже восьмой час, когда она снова позвонила Кэт после того, как Майк ушел. Карин чувствовала себя такой же убитой, раздавленной и шокированной, как если бы ей сказали, что ее рак вернулся, причем в тяжелой, неоперабельной форме. Ей было так больно, как никогда в жизни. Сказано было совсем мало, учитывая то, что прошло целых три часа перед тем, как Майк распрощался с ней и с их браком, чтобы полететь через Атлантику к женщине, которая была на десять лет старше ее. Они сидели и смотрели друг на друга, потом не смотрели, пили чай, потом виски; она что-то сказала, поплакала, перестала плакать, помолчала. А потом он ушел. Как это могло занять так много времени?
– Кэт Дирбон.
– Кэт…
– Карин… Какие новости?
Карин открыла рот, чтобы ответить, чтобы сказать, что у нее нет ни рака, ни мужа, но из ее рта вышли не слова, а только странный вой, ужасающий звук, который, как подумала, услышав его, Карин, издавал кто-то другой, какая-то женщина, которая не имеет с ней ничего общего, женщина, которую она не знает.
– Просто приезжай сюда, – сказала Кэт, – что бы ни случилось.
– Я не могу…
– Нет, ты можешь, просто садись в машину и приезжай. Увидимся через полчаса.