«Но постойте! — скажете вы. — Если я не сделаю то, что говорит мой начальник, меня уволят». Скорее всего, нет. Обычно начальники хотят знать правду, даже если по их поведению этого не скажешь. Начальники хотят видеть хороший код, даже если они помешаны на рабочем графике. Они могут страстно защищать график и требования; но это их работа. А ваша работа — так же страстно защищать код.
Чтобы стало понятнее, представьте, что вы — врач, а ваш пациент требует прекратить дурацкое мытье рук при подготовке к операции, потому что это занимает слишком много времени[1]! Естественно, пациент — это ваш начальник; и все же врач должен наотрез отказаться подчиниться его требованиям. Почему? Потому что врач знает об опасности заражения больше, чем пациент. Было бы слишком непрофессионально (а то и преступно) подчиниться воле пациента.
Таким образом, программист, который подчиняется воле начальника, не понимающего опасность некачественного кода, проявляет непрофессионализм.
Основной парадокс
Программисты сталкиваются с основным парадоксом базовых ценностей. Каждый разработчик, имеющий сколько-нибудь значительный опыт работы, знает, что предыдущий беспорядок замедляет его работу. Но при этом все разработчики под давлением творят беспорядок в своем коде для соблюдения графика. Короче, у них нет времени, чтобы работать быстро!
Настоящие профессионалы знают, что вторая половина этого парадокса неверна. Невозможно выдержать график, устроив беспорядок. На самом деле этот беспорядок сразу же замедлит вашу работу, и график будет сорван. Единственный способ выдержать график — и единственный способ работать быстро — заключается в том, чтобы постоянно поддерживать чистоту в коде.
Искусство чистого кода?
Допустим, вы согласились с тем, что беспорядок в коде замедляет вашу работу. Допустим, вы согласились, что для быстрой работы необходимо соблюдать чистоту. Тогда вы должны спросить себя: «А как мне написать чистый код?» Бесполезно пытаться написать чистый код, если вы не знаете, что это такое!
К сожалению, написание чистого кода имеет много общего с живописью. Как правило, мы способны отличить хорошую картину от плохой, но это еще не значит, что мы умеем рисовать. Таким образом, умение отличать чистый код от грязного еще не означает, что вы умеете писать чистый код!
Чтобы написать чистый код, необходимо сознательно применять множество приемов, руководствуясь приобретенным усердным трудом чувством «чистоты». Ключевую роль здесь играет «чувство кода». Одни с этим чувством рождаются. Другие работают, чтобы развить его. Это чувство не только позволяет отличить хороший код от плохого, но и демонстрирует стратегию применения наших навыков для преобразования плохого кода в чистый код.
Программист без «чувства кода» посмотрит на грязный модуль и распознает беспорядок, но понятия не имеет, что с ним делать. Программист с «чувством кода» смотрит на грязный модуль и видит различные варианты и возможности. «Чувство кода» поможет ему выбрать лучший вариант и спланировать последовательность преобразований, сохраняющих поведение программы и приводящих к нужному результату.
Короче говоря, программист, пишущий чистый код, — это художник, который проводит пустой экран через серию преобразований, пока он не превратится в элегантно запрограммированную систему.
Что такое «чистый код»?
Вероятно, сколько существует программистов, столько найдется и определений. Поэтому я спросил у некоторых известных, чрезвычайно опытных программистов, что они думают по этому поводу.
Я люблю, чтобы мой код был элегантным и эффективным. Логика должны быть достаточно прямолинейной, чтобы ошибкам было трудно спрятаться; зависимости — минимальными, чтобы упростить сопровождение; обработка ошибок — полной в соответствии с выработанной стратегией; а производительность — близкой к оптимальной, чтобы не искушать людей загрязнять код беспринципными оптимизациями. Чистый код хорошо решает одну задачу.
1
Когда Игнац Земмельвейс в 1847 году впервые порекомендовал врачам мыть руки перед осмотром пациентов, его советы были отвергнуты на том основании, что у врачей слишком много работы и на мытье рук у них нет времени.